Мария Александровна заплакала, когда увидела, как под корень извели любимую яблоньку Лиды. Она её очень любила. Когда Федор Борисович попытался упросить фашиста не рубить дерево, тот отшвырнул его и пригрозил застрелить россиянина, показав на автомат, лежавший рядом.
А вот судьба соседа Ваниных, Сергея Ивановича Шепитько, получившего серьезную производственную травму накануне войны, оказалась трагичной. В отстаивании имущества дома — личной библиотеки, собираемой им годами, — его застрелил немецкий офицер. Немцы топили его книгами.
Однажды после прекратившейся перестрелки Мария Александровна, отодвинув брезентовый полог входа в яму, чтобы набрать снега для приготовления кипятка, услышала истошный девичий крик. Ей предстала картина бегущего за двенадцатилетней девочкой долговязого немца. Он догнал подростка, повалил на снег и снял с ног взрослые валенки. В слезах девчушка бежала босой по снегу и громко рыдала.
«Вот изверги, свою еврокультуру пришли к нам насаждать. Это такой их «новый порядок?», — вздохнула Мария Александровна. — Это не культура, это называется по-другому — элементарное свинство, а если правильнее, то это чистой воды грабеж».
Да, немцы поначалу, особенно в зиму сорок первого, для выживания грабили местное население. Забирали теплые вещи. Морозы и снежные метели студили не только кровь, а потом постепенно, по мере победных шествий по России, выстуживали их простуженные нацизмом души. Произведения искусства вояки Гитлера понимали и принимали, но нередко оценивали их такими категориями как размеры, блеск и вес.
Только Мария Александровна разожгла примус, как стены землянки задрожали. Послышался быстро приближающийся рокот танкового мотора. Не успела она опомниться, как затрещали доски и бревна потолочного перекрытия. Одна стена осела, — посыпалась земля на постель, лежащую на нарах, сбитых из досок. Это недалеко проехал фашистский танк.
«Ещё бы левее и меня бы не было, — в испуге подумала женщина. — Провалилась бы и немецкая машина в эту яму, и вряд ли бы я выбралась. Скорее бы их выбили из Крюкова».
* * *
В ночь с 7 на 8 декабря Ванины услышали артиллерийский грохот, а потом душераздирающий свист. Супруги выскочили из убежища и увидели такую картину. Немецкие танкисты спешно заводили машины и покидали поселок. Пехота куда-то постоянно стреляла, взбираясь на машины. Танки были облеплены фашистами.
— Похоже, немцы покидают Крюково, — радостно закричал Федор Борисович. — Это Победа! Им сюда уже не возвратиться.
