— Да… Это ужасно — сказала Анни, бледнея.
— He правда ли?
— Ho что же делать, Джеймс? Так устроен мир.
— Что делать — повторил он кротко. — Немного, конечно, можно сделать. Но я думаю одно можно сделать: помнить, куда едешь, и устроиться с соседями по путешествию так, чтобы пока что всем было уютно, хорошо и весело. Главное — весело. Ведь все дело в том, чтобы скоротать путь, в конце которого для всех одно — черная пропасть. Вы не думаете этого, Анни?
— Вы правы, Джеймс. Вы тысячу раз правы. Я раньше об этом не думала. Но неужели вы именно это узнали в телескоп?
Он улыбнулся ее хитрости и лукаво ответил:
— Нет, нет, совсем не это… Но если это так, не находите ли вы, дорогая, что и мы с вами жили до сих пор, как малые дети, не понимая того, где счастье, упуская радости, которые находятся у нас под носом, гоняясь без устали, до гробовой доски за тем, что не доставляет никакого удовлетворения и что совсем не нужно?..
— Джеймс, — перебила его жена, — вы очень бледны, ваши глаза горят странным блеском. Боюсь, что у вас лихорадка. Я думаю, что свежий воздух был бы для вас полезен. Одевайтесь и выйдем в парк. Мы можем продолжать разговор там.
— С удовольствием, Анни, — ответил Гарвард и послушно стал одеваться.
V
Когда, несколько минут спустя, они проходили по фруктовой аллее, Гарвард заметил, что при их приближении какое-то существо в белой рубашке быстро скатилось по древесному стволу и юркнуло в кусты. Это был маленький Фипс, сын негра Тома, который крал яблоки, по своему обыкновению. За эту его несчастную страсть к хозяйским фруктам его драли нещадно. Он ревел каждый раз благим матом, каждый раз божился, что даже издали смотреть не будет на запрещенные плоды. Но после каждого раза исправно рецидивировал, и только старался делать так, чтобы его не поймали на месте преступления.
— Фипс, — крикнул Гарвард, — Фипс, я вас вижу, идите сюда!
Из-зa кустов показалась курчавая головка негритенка, с выпученными от страха глазами.
— Сэр, — ответил он, приготовляясь к дальнейшему бегству, — я боюсь, что вы отправите меня на конюшню.
— Нет, уверяю вас. Не бойтесь, идите сюда.
Шагая через кусты босыми ногами, без штанов, Фипс подошел, прижав к груди по яблоку, которые держал в каждой руке.
— Маленький человек, — торжественно заявил мистер Гарвард, — с нынешнего дня вы можете есть яблоки и все другие фрукты сколько угодно и не скрываясь.
— Yes, sir, — ответил тот, поняв, что на этот раз на конюшню идти не придется.
