3 декабря 1857 года в церковный суд при Коллегии юристов по гражданским делам в Лондоне, заседавшем в здании старинного внутреннего двора рядом с собором Святого Павла, представили прошение Генри Робинсона о разводе a mensa et thoro — разводе, при котором супругам запрещено жить вместе, но брак не расторгнут, или так называемом судебном разлучении. Его доказательства, заслушанные в частном порядке, состояли из отрывков из дневника и показаний двух слуг из Мур-парка. Прошение Генри было одним из последних, возможно, самым последним, рассмотренным в старом судебном порядке[92]. Изабелла, как и обещала Эдварду, иску не сопротивлялась. Ее адвокат сказал лишь, что не может предложить никаких возражений от ее имени. Суд присудил Генри его раздельное проживание, и на следующий день в «Таймс» появилось несколько строк об этом деле без упоминания обстоятельств адюльтера и имени предполагаемого прелюбодея.
По условиям своего брачного контракта, Изабелла сохраняла личный доход после судебного разлучения, хотя процентные начисления на ее средства снизились. Экономический кризис в конце 1857 года сократил стоимость многих инвестиций. Теперь Изабелла имела около трехсот девяноста фунтов стерлингов в год, что, после вычета расходов на Альфреда в размере ста пятидесяти фунтов, оставляло ей, как она сказала, «только-только чтобы жить, подобно леди». С Генри Изабелла вращалась среди самых богатых людей своего класса, ныне же практически выпала из этого круга; триста фунтов стерлингов в год считались минимумом[93], требовавшимся семье среднего класса на ведение хозяйства с одним слугой. Генри надеялся еще больше сократить ее доход.
В том месяце Генри жил в Балмор-Хаусе вместе с Отуэем и Стенли, приехавшими домой на каникулы, и с одной из двух своих внебрачных дочерей, которых он планировал представить обществу Рединга. 12 декабря, через девять дней после получения разрешения на раздельное проживание с Изабеллой, он написал Роберту Чемберсу, позволяя ему посвятить в подробности дневника их эдинбургских друзей. Джордж пересказал историю «пылких и омерзительных» эскапад Изабеллы Джорджу Комбу, который поведал о них своему другу сэру Джеймсу Кларку.
Кларк, лечивший Китса в Риме перед самой его смертью, был одним из любимых терапевтов королевы Виктории; именно он устроил для Комба обследование голов королевских детей. Комб многословно извинился перед Кларком за знакомство его с обитателями Мур-парка, добавив, что хотя и не сомневается в виновности Изабеллы, доктора «ждет прискорбная расплата». Комб отметил, что, по слухам, Генри Робинсон и сам «не почитал узы брака».
