– Вы знатного рода?
Он пожал плечами.
– Да, но это всего лишь титул. Здесь титулы не имеют значения.
– А в Дриллейде имеют. Я думал, вся знать собралась на похороны короля Экберта.
– Разве это не просто ярмарка тщеславия? – Улыбка исчезла с его лица. – Я стараюсь держаться подальше от королевской политики. Кроме того, у нас тут своих проблем хватает.
– С авенийцами?
– Многие из них очень опасны. Надеюсь, куда бы ни лежал твой путь, ты не столкнешься с ними, сынок.
Наши глаза встретились, и я быстро отвел взгляд. Много лет никто не называл меня сыном. Когда-то так говорил отец, но тогда это для меня не имело никакого значения. Теперь это слово стало куда ценнее.
В наступившей тишине я продолжал есть. Еда здесь была проще, чем в Дриллейде или Фартенвуде, и мне это нравилось. Ко мне вернулся аппетит, и я все не мог наесться досыта.
Нила сидела напротив меня. Она едва притронулась к еде, что неудивительно после того, что ей пришлось пережить. На ней теперь было бледно-желтое платье, а волосы заплетены в косы. Выглядела она нарядно, хотя чувствовала себя, должно быть, ужасно. Хотя в большинстве стран в траур носят темные одежды, у картийцев это не принято. Здесь считается, что лучше почтить покойного, надев одежду его любимых цветов. Глядя на Нилу, я почувствовал на себе взгляд Харлоу. Я тряхнул головой, чтобы челка закрыла лицо, и он не смог вычислить, кто я, ни по моему лицу, ни по словам, ни по манерам.
– Ты останешься на ночь? – спросил Харлоу.
– Не могу. – Я сам не понимал, почему, но мне хотелось остаться. Я подозревал, что если останусь на ночь, он убедит меня остаться еще на одну ночь, потом до конца недели, и скоро та комната, что мне предложили, станет моей. Харлоу поразил меня своим умением убеждать. Или, может быть, я боялся признаться, что сам хотел остаться.
– Конечно, ты должен остаться, – настаивал он. – Рану на животе надо лечить, а еще мне сказали, что рука у тебя тоже перевязана. – Он помолчал, а потом осторожно добавил: – Что с тобой произошло? Ты ведь еще мальчик, ребенок, откуда у тебя такие раны?
И тут, впервые за много недель, я действительно почувствовал себя ребенком. Другие мальчишки моего возраста учатся, выбирают себе профессию, заигрывают с хорошенькими девицами по пути на рынок. Они все еще с удовольствием играют на улице или подрабатывают, чтобы накопить на свою первую лошадь. Меня вдруг охватила тоска по той жизни, которой у меня никогда не было.
