В литературе факт досрочного присвоения звания обыгрывается в разных вариантах. Одни говорят, что Черчилль первым проявил интерес к неизвестному сотруднику госбезопасности, который спас руководителям троицы жизнь. Сталин вызвал Н.Г.Кравченко.
Он, естественно, отрапортовал:
— Товарищ Верховный Главнокомандующий, подполковник Кравченко прибыл по вашему приказанию.
Черчилль и Рузвельт обратили внимание на высокого, статного, красивого, молодого офицера и удивились тому, что перед ними не генерал.
Бытует и другая версия, которую озвучил порученец Н.Г.Кравченко в бытность его службы в Туркестанском военном округе майор Лосский:
«По предложению президента США Франклина Рузвельта за образцовое выполнение задания Сталин присвоил 32-летнему подполковнику Кравченко звание генерал-майора».
Однако, как пишет в своих мемуарах «На страже исторических перемен», бывший руководитель военной контрразведки КГБ СССР И.Л.Устинов, Кравченко никогда не упоминал об обстоятельствах этих событий, и заполучить от него какие-либо материалы или воспоминания о Тегеранской конференции не удалось.
Существует версия, что благодаря деятельности Н.Г.Кравченко удалось установить реальный источник проникновения еще не задержанных немецких диверсантов через водоотводные каналы английского посольства, расположенного по соседству с нашим представительством.
Такое положение создавало возможность быстрой атаки со стороны террористов на троицу, часто гулявшую по территории советского дипломатического представительства или восседавшую на лавочках для фотографирования или отдыха после дискуссий на конференции.
Как бы там ни было, по одним данным, за одну ночь подполковника переодели в генеральский мундир — то ли пошили, то ли подогнали по фигуре, по другим — доставили самолетом из Москвы через двое суток.
* * *
Николай Григорьевич был свидетелем завершения Тегеранской конференции. По натуре скромный, даже казался несколько застенчивым, на фоне высоких политических бонз и многозвездных генералов, он стоял в зале, прислонившись к стене у входа в зал заседания.
«Мне еще тридцать два, а я уже лампасный, — искренне рассуждал новоиспеченный генерал, — друзья, старшие оперуполномоченные, ходят капитанами, в лучшем случае — майорами. В основном для оперативника в массах — это потолок. Война не закончена, пожелаю же и им роста».
Он ощущал себя неуютно, каким-то свадебным генералом, приодетым только для показа Тройке сильных мира сего.
