Вторая яхта как раз отвалила.
— Ну, что? — спросил Кутняк, вопросительно глядя на пустую канистру. — Сходим сегодня?
— За тем и появился! — ответил Пард. — Кто со мной за пивом?
— Я схожу, — предложил Xor.
— Тогда еще бутылок возьмите. Сейчас выгружу…
Кутняк ловко перепрыгнул на палубу «Корсара» и скрылся в каюте. Вернулся он с тремя двухлитровыми пластиковыми бутылками из-под «Кола-копты».
— Во… Жаль, маловато.
— А Гайдабура где?
— Обещался прийти… А что? По «гайдабуровке» соскучился? — хмыкнул Xor.
— Можно подумать, ты не соскучился… — проворчал Пард, поднимая канистру. — Ладно, пошли…
Еще один из компании приятелей-яхтсменов, человек Гайдабура, такой же как и Кутняк долговязый и сухопарый, имел привычку брать на борт некоторое количество своего фирменного напитка, из составляющих которого Пард ручаться мог только за спирт и кофе. Остальное было тайным фамильным рецептом Гайдабур. Впрочем, секрет никто и не пытался выведать, напиток просто любили и уважали, как и самого Гайдабуру.
Подняться к пивной точке у загадочных металлических полос и наполнить емкости было делом четверти часа. Пард на всякий случай купил несколько сушеных рыбин у пожилой бабули, торгующей рядом с пивнухой. Xor посмотрел на Парда с одобрением.
Когда они вернулись, Кутняк беседовал с Кэпом, человеком, как и Пард. Собственно, Кэпа по жизни звали Игорь Каневский, но все и всегда его величали не иначе как Кэпом.
Поздоровавшись, Пард ступил на качающуюся, словно живую, палубу. Яхта, кажется, узнала его, скрипнула снастями и вроде бы даже качаться стала меньше. Помнится, в первый свой выход на «Корсаре» Пард спьяну не устоял и разбил губу о палубу, но на яхту совершенно не рассердился, и «Корсар» вскоре простил Парду дремучий дилетантизм в мореходном деле. Все яхты обладали собственными именами, а не серийными, и всегда казались Парду куда более ярко выраженными индивидуальностями, чем, скажем, автомобили, у которых именами различались только модели. Поэтому ко всем плавучим машинам у живых отношение было совершенно иное, чем к ездящим.
— Сегодня гоняются, — сообщил Кутняк Парду. — До Первомайска и назад.
— Вы тоже?
— Нет, куда нам, мы ж железные… Ход тяжелый.
Действительно, «Корсар» имел металлический корпус, отчего в быстроходности уступал многим деревянным яхтам, но зато был крепким и не боялся камней на мелководье. Впрочем, от камней мог пострадать только киль, а у «Корсара», Пард знал, киль заканчивался увесистой металлической же блямбой весом килограмм в восемьсот. Из-за этого волна ему тоже была нипочем, а в море это очень важно. Это здесь, на лиманах и в устье Ингула волна не страшна. А только выйдешь в Днепробуг или Чонгар… Пард ведь туда и собирался. До самого острова Крым, таинственного и недоступного.
