А что Иерусалим? Сначала, проследив, как завоеватель и его армия смерчем прошлись по побережью, услышав вопли Тира, увидев пожар Газы и глядя вослед победителю, проследовавшему своим путем и исчезнувшему за Гелиополем, горожане решили, что, подобно солнцу, он угаснет где-то на западе.
Но вот он появился с запада и идет на восток.
О том, чтобы обычными человеческими средствами сопротивляться тому, кто взял Тир и стер с лица земли Газу, нечего было и думать. Один Бог каким-то чудом, подобным каменному дождю либо застывшему на три дня на небосклоне солнцу, мог бы предотвратить гибель Иерусалима.
А посему первосвященник приказал совершить всенародные моления и принес жертвы Богу.
И на следующую ночь Господь явился ему:
— Рассыпь цветы по улицам, открой все ворота города; в белых одеждах со всеми священниками и левитами ступай навстречу Александру. Не опасайся ничего: не уничтожит он Иерусалим, а охранит!
Адда поведал народу о видении, чтобы, вместо рыданий, в радости ожидал он конца дня. Когда же послышалась победная поступь воинов, иерусалимский посредник меж землей и небом в сопровождении священников в парадных облачениях, левитов в белом и всего народа, также нарядившегося в праздничные одежды, отправился им навстречу.
Армия разрушителя городов и жители, молившие о мире, встретились на дороге в Самарию и Галилею, в селении Сафед, отстоящем от Иерусалима лишь на семь стадиев и лежащем на горе, откуда были видны и город и храм.
При виде такого множества мужчин и женщин, поющих радостные гимны как во дни великих праздников иудейских, с цветами и пальмовыми ветвями в руках, окинув глазами процессию священников и левитов в льняных одеждах, их главу в ефоде лазурного цвета, усеянном алмазами, в тиаре с золотой полосой и блистающим на ней именем Иеговы, — узрев все это, Александр к вящему удивлению своих военачальников и всего войска, уже смотревших на город и храм как на добычу, простер руку, остановив пеших и конных, соскочил с лошади, один, без свиты, приблизился к первосвященнику, приветствовал его и, преклонив колена, восславил имя Божье.
Евреи окружили победоносного вождя: малые дети тянулись к нему, женщины бросали цветы, мужчины громко желали ему всяческих благ.
А македонский лев, сделавшись смиренным и тишайшим, словно агнец, припавший губами к лозе из Ен-Гадди, гладил младенцев, улыбался женщинам и благодарил мужей за их добрые пожелания и молитвы.
Воины решили, что он помешался, и цари сирийские, следовавшие в его свите, сочли его безумцем, и тот самый Парменион, кому он некогда приказал: «Напомни мне, что надо будет разрушить Иерусалим» — подумал о том же…
