— Что ж ты от группы отстал? — прокричала она Олегу, не поворачиваясь. — Я видела, как ты в прокатке стоял, рот разинув! О чем ты там со Строгановым беседовал?
— Да так... — пробормотал Олег. — Все-то вы видите...
— А как же! — прокричала девушка. — Сверху видно все! Строганов у нас на заводе самый красивый! Верно? — И она захохотала.
Не успели доехать до проходной, как их остановил какой-то человек в плаще с низко надвинутым на глаза капюшоном.
— Одну минуту, — сказал он, поднимая руку. Электрокарщица нетерпеливо крикнула:
— Некогда!
— Мне нужен молодой человек.
— Я? — опешил Олег.
— Ты, ты.
— Интересно, — сказал Олег.
— Слезь тогда! — Электрокарщица уже нажала на рычаг, и Олегу пришлось соскакивать на ходу.
Человек в плаще разглядывал Олега. Глаза у него были голубые и холодные. Олег никак не мог решить, что это в них там прячется: усмешка или осуждение. Он не очень испугался. Ну, что с ним сделают? Ну, выгонят за ворота, да и все. Хуже будет, если сообщат маме. Тогда скандал! Но разве можно читать такой дневник просто так, ничего не предпринимая? Не стоило, конечно, проникать на завод таким образом: следить за машинами, хитрить; завод — это не сад тетки Граммофонихи в Смоленске...
— Так чей это ты сын? — спросил голубоглазый человек в плаще. Что ответить? Лучше промолчать!
— Постой, это ты сын Комякина или не ты? — Никакого подвоха в голубых глазах Олег не разглядел и на всякий случай — авось вывезет — сказал: — Я.
— Тогда пошли! — Мужчина в плаще зашагал к проходной таким крупным шагом, что Олегу пришлось поднажать, чтобы не отстать.
Вошли в проходную.
— На ту сторону. Мальчик со мной.
— Пожалуйста, — пропустила их охранница, и они вышли на улицу. Надо было пересечь ее и пройти во вторую проходную. Здесь Олегу предоставилась возможность удрать, потому что мужчина в плаще шагал впереди. Но на той стороне был залив... и тот самый цех!
Прошли через турникет второй проходной и так же быстро вошли в здание, на котором было написано: «Управление», и почти бегом поднялись на второй этаж, где мужчина в плаще распахнул обитую черным дверь, пропустил в нее Олега и вошел сам.
— Садись. — Он показал на ряд стульев у стены, а сам бросился к столу, где на телефонном пульте горело с десяток красных огоньков.
Он говорил по телефону энергичным голосом, отдавал приказания, кого-то хвалил, кого-то отчитывал.
— Я всегда за настоящее дело, — кричал он в трубку. — Всегда — за! Докажите мне, что вы занимаетесь делом, и я вас поддержу!
