Санаторий доктора Волкова | страница 47
— А мой сын, представьте, что выделывал с мальчишками. Мы жили на Волге в тридцать пятом году, — стал вспоминать и Корсаков. — Там бахча была... мальчишки приползут на бахчу пораньше, сторож дремлет, собака его дрыхнет. У мальчишек с собой пачка дрожжей. Вырежут они в арбузах кружочки аккуратненько, запихают дрожжей и опять закроют коркой. Сверху грязью заляпают. — Корсаков засмеялся, с удовольствием вспомнив то прекрасное время. — Дни стояли жаркие. Вот и начинают эти арбузы с начинкой бродить под солнцем... А потом рваться один за другим, как бомбы.
— Пороли мало, вот и баловались, — проворчал Багров. — Дайте человеку дальше стишки говорить.
У Волкова снова сильно закружилась голова, он еле смог продолжать. Когда дошел до любимого места, вспомнил отца. Отец признавал эти строки прекрасными.
В два пальца, по-боцмански, ветер свистит,
и тучи сколочены плотно.
И ерзает руль, и обшивка трещит,
и забраны в рифы полотна...
Последние слова стихотворения Корсаков читал вместе с Волковым:
...Конец путешествию здесь он найдет,
окончены ветер и качка, —
кавун с нарисованным сердцем берет
любимая мною казачка...
И некому здесь надоумить ее,
что в руки взяла она сердце мое
Когда он смолк, Багров резанул своим басом — видно, стихи задели его:
— Слова какие подобрал! Сколько люди красоты сделали, а вот теперь все разом обрушилось. Эй, доктор, почитали бы еще чего, на душе полегче будет.
Но Волков чувствовал себя обессиленным.
— Потом. Отдохну немного.
Отдыхать было некогда. Кончилась вода. Угол, в котором лежали шашки, опустел.
Пора было делать укол Жаворонкову, сменить бинты. Только управившись со всем, он сможет идти в госпиталь.
— Товарищи... — Волков оглядел всех. Его слушала горстка ослабевших стариков, закутанных поверх пальто в свои одеяла с обгоревшими от сидения у времянки краями. Он жалел их и боялся за жизнь каждого из них, такую слабую, находящуюся на самом последнем пределе. — Товарищи... нужны вода, дрова. Надо поглядеть, не завалило ли нас.
— Какая разница... пусть завалит... — грохнул Багров.
— Ни один из вас не умрет! — крикнул Волков.
— Это кто ж нагадал? — хмуро спросил дядя Володя, недоверчиво вздыхая. — В детстве мы в игру играли. Гаданчики звалась. Положишь в руку копейку и спрячешь за спину. Угадай: в какой руке? А сейчас мы все в одной руке. Не сердись на меня, сынок! Тебе двадцать?
— Двадцать первый.
— Внучок... ты только не очень нами командуй... А за водой и дровами сползаем. Ты бы нам Жаворонкова поднял, мы б тебя тогда... — Он не договорил, стал собираться наверх.