— Чего им только тут надо? — каждый раз спрашивал дядя Володя, старик слесарь, самый ворчливый человек в бригаде. — Вот лупят, снаряды тратят зря!
— Пусть стреляют. Людей на территории нет. Зато меньше городу достанется.
— Могут быть люди, — возразил Волкову Корсаков. Из-за астмы он говорил медленно. — На той стороне осталось немного станков. Когда был ток, там еще работали. Может, прячутся вроде нас. Надо бы там посмотреть.
— Я не знал... Я должен туда сходить, — встревожился Волков.
— Не-ет... в вашем положении, куда уж!
— Но там сегодня рвались снаряды!
— Они там всегда рвутся, — раздался бас токаря Багрова. В темноте Волков научился их всех узнавать по голосам. — Чего там болтаться тебе? Головы не жалко?
— Помолчал бы, дурак, — беззлобно обрезал Багрова дядя Володя. Волков открыл дверцу печи и при свете пляшущего огня полез в свой сундук. Он отобрал в сумку бинты, йод, нашатырный спирт, жгуты и сказал как можно беззаботней:
— Пройдусь...
Ему загородил дорогу Корсаков.
— Борис Федорович, обстрел. Вы понимаете, надеюсь...
— Откройте мне двери. У меня одна рука, — сказал Волков.
— Нет. Не пушкайте его. Шами шходим лушше, — прошамкал из темноты Кирпичев, кукольный старичок, страдающий очень редкой болезнью — гемофилией.
— Приказываю остаться! — Корсаков взял Волкова за плечо и силой попытался усадить в кресло. — Вы горячитесь, Борис Федорович!
— Ложись знай, доктор! — пробасил Багров. — Если кто там и был... всем труба давно...
Но они еще плохо знали доктора Волкова. Рывком освободив плечо и повернувшись к Корсакову, он сказал как можно отчетливей:
— Вы же когда-то были медиком. Неужели вам надо объяснять?
Завод был огромным. Одна его сторона выходила к заливу, вторая раскинулась до Большого проспекта. На всю длину той стороны, как тоннель, тянулся коридор, в шутку названный кем-то «Багдадским коридором». По обе стороны коридора располагались цеха. Где там могут быть люди, где они прячутся от обстрелов и как их найти, Волков не знал. Он решил идти до конца и обследовать каждый цех.
— Эй!.. — крикнул Волков, сделав несколько шагов по жуткому, продуваемому ледяным сквозняком безмолвному коридору.
Далеко вдали сквозь пробоины в крыше пробивался свет.
— Товарищи, есть тут кто?
Волков заходил в двери цехов, но из-за темноты тут же останавливался и кричал. Голос дребезжал во мраке. Никто его не слышал. Никто не откликался.
— Товарищи! Я врач. Кому необходима помощь? Ни звука в ответ...
