– Это так.
– Инспектор Аллейн, строго говоря, мой визит не совсем деловой. Леди О’Каллаган – моя племянница, и у меня к данному расследованию не только профессиональный, но и личный интерес.
«А по нему не скажешь, что у него может быть какой-нибудь иной интерес, кроме профессионального», – подумал Аллейн. А вслух произнес:
– Конечно, сэр.
– Моя племянница, прежде чем предпринять этот шаг, не проконсультировалась со мной. И, должен признать, если бы она со мной посоветовалась, возникли бы сомнения относительно того, чтобы рекомендовать ей подобные действия. Но она оказалась права. Я, разумеется, присутствовал на дознании. И с тех пор имел беседы с обеими дамами. Последняя состоялась вчера днем и носила… тревожный характер.
– Вот как, сэр?
– Да. Это деликатный вопрос, и я колебался, прежде чем назначить встречу с вами. Мне стало известно, что после дознания мисс О’Каллаган была у вас и предложила прекратить расследование.
– Мисс О’Каллаган, – вставил старший инспектор, – была чрезвычайно расстроена по поводу предстоящего вскрытия.
– Да. Именно так. И по ее просьбе я лично пришел к вам.
«Ого!» – подумал Аллейн.
– Мисс О’Каллаган беспокоится, – продолжил Крысбон, – что в расстроенных чувствах наговорила глупостей. Я с трудом добился от нее, в чем состояла суть вашего разговора, но выяснил, что она упомянула своего молодого протеже – некоего многообещающего фармацевта Гарольда Сейджа.
– Она рассказывала о нем.
– Так. – Адвокат неожиданно крепко потер нос и поводил по губам языком. – Она, кажется, считает, что, упоминая о нем, употребляла несколько двусмысленные выражения. Короче говоря, инспектор, дама опасается, что представила молодого человека в дурном свете. Я заверил ее, что полиция не пойдет по ложному следу из-за чьих-то случайных слов, произнесенных в состоянии стресса. Но она настояла, чтобы я встретился с вами. И хотя я не склонен этого делать, мне трудно было отказать ей.
– Вы оказались в трудной ситуации, мистер Крыс-бон.
– Признаю, в непростой, инспектор Аллейн. И считаю своим долгом предупредить вас, что хотя мисс О’Каллаган ни в коем случае не non compos mentis [16] , но подвержена тому, что можно назвать периодами истерического энтузиазма и такой же истерической подавленности. Она человек исключительно наивного интеллекта. И не впервые бьет тревогу по поводу события, которое, как оказывается впоследствии, не имеет никакого значения. Чрезмерно дает волю воображению. Полагаю, мы вправе объяснить данную особенность характера неудачной наследственностью.
