— И больше ничего? — спросил он, и Кларк молча покачала головой. — О татуировке ей что-нибудь известно?
— Она думает, что он сделал ее около года назад.
— Что ж, это само по себе интересно. Значит, что мы имеем дело не с какой-то старой бандой или ошибками юности. «SaS» — недавнее явление в его жизни. А что насчет Немо?
— Ей это ничего не говорит.
— Я побывал у Кафферти. Ему SaS явно что-то говорит. Давай посмотрим его дело, может, там что-нибудь найдется.
— Сейчас?
— Начать можно и сейчас. Кстати, помнишь открытку, которую он мне прислал? — (Кларк кивнула.) — Что на ней было?
— Изображение свиньи в свинарнике.
— А текст?
— Не было никакого текста, — ответила она.
По дороге к Пейшенс он заехал в видеопрокат и взял два фильма. Это был единственный видеопрокат поблизости, в котором он вместе с полицией нравов или Торговыми стандартами[33] не перевернул все вверх дном в поисках порнографии, сплэттеров[34] и всевозможного контрафакта. Хозяином был человек средних лет, семьянин, всегда готовый помочь, доверительно сообщить тебе, что вот та комедия особенно хороша, а вот этот приключенческий фильм может оказаться крутоват «для дам». Он никак не прокомментировал выбор Ребуса: «Терминатор-2» и «Все о Еве». Но Пейшенс не удержалась.
— Здорово, — сказала она, имея в виду совершенно противоположное.
— А что не так?
— Ты ненавидишь старые фильмы, а я ненавижу насилие.
Ребус посмотрел на кассету Шварценеггера.
— Тут даже нет пометки «18+». И кто сказал, что я не люблю старые фильмы?
— И какой у тебя любимый черно-белый фильм?
— Да их сотни.
— Назови мне хотя бы пять. Ну хорошо, три, и не говори, что «так нечестно».
Он уставился на нее. Они стояли в нескольких футах друг от друга в гостиной — Ребус с кассетами, Пейшенс со сложенными на груди руками, выпрямив спину. Она, возможно, уловила запах виски, хотя он и держал рот закрытым, а дышал через нос. Тишина стояла такая, что он слышал, как кот облизывает себя где-то за диваном.
— Мы из-за чего ссоримся? — спросил он.
Она была готова к этому.
— Мы ссоримся, как всегда, по поводу внимания. Или, скорее, полного отсутствия у тебя такового.
— «Бен Гур».[35]
— Это цветной фильм.
— Ну, тогда этот, который в суде, с Джеймсом Стюартом.[36]
Она кивнула.
— И еще этот другой — с Орсоном Уэллсом и мандолиной.
— Не мандолиной, а цитрой.[37]
— Черт! — сказал Джон Ребус, бросая кассеты и направляясь к двери.
Милли Докерти дождалась, когда Мердок уснет, и выждала еще час. В течение этого часа она размышляла над вопросами, которые им обоим задавала полиция, вспоминала хорошие и плохие времена в своей жизни. Она окликнула Мердока — ритм его дыхания не изменился. Только после этого она выскользнула из кровати и босиком пошла в спальню Билли, прикоснулась пальцами к двери. Господи, представить только, что его там нет и уже никогда не будет. Она попыталась выровнять дыхание — быстрый вдох, медленный выдох. А то будет гипервентиляция. Приступ паники — так это называется. Она многие годы страдала от этого, не зная, что она не одна такая. Что многие мучаются той же проблемой. И один из них — Билли.
