— Нет, отец тоже душечка! — возмутилась я.
— Тоже мне, душечка! — И Мэнди ушла, хлопнув дверью.
Перед сном я насочиняла себе уйму глупых романтических историй, где героиней была я, а героем — граф Эдмунд. Но когда я уже засыпала, мне вдруг представился принц Чар — как он держал под уздцы коня сэра Стивена. Лицо его было совсем рядом с моим. На лоб упали две курчавые пряди. На носу виднелась россыпь веснушек, а по глазам оыло видно — ему жалко, что я уезжаю.
* * *
Мэнди разбудила меня за полночь, когда доделала все кухонные дела. Проснуться мне было трудно. Торлин-керру еще вовсю действовали.
— Я тут подумала… Ласточка, вспомни, как все было. Когда Люсинда велела тебе радоваться, что ты послушная, это она наделила тебя новым даром или нет?
— Она не сказала… — Я прикрыла глаза и представила себе нашу встречу. — Она сказала, мол, покладистость — чудесный дар… Радуйся, что наделена таким прекрасным качеством. А почему ты спрашиваешь?
— Ага! Значит, это был не новый дар, а обычный приказ. Элла, не радуйся, когда тебе приходится слушаться. Показывай, что думаешь по этому поводу.
Я с радостью послушалась… ой, нет, не с радостью! Перед глазами все поплыло. Я расплакалась от облегчения пополам с горечью. До этой минуты я была щенком-попрошайкой, восторженной рабыней, зато со времени встречи с Люсиндой не чувствовала, что на мне лежит проклятие. А теперь все стало как раньше.
Когда Мэнди ушла, я снова заснула и встала поздно. Голова утром была тяжелая-тяжелая, того и гляди, сквозь матрас провалится.
Опята, пропади они пропадом! Я рывком села, стараясь не обращать внимания на гул в висках. В памяти всплыли все подробности вчерашнего вечера. Я молотила подушку в ярости на отца — он выставил меня на посмешище!
А на столике у кровати лежала записка:
Милая Элеонора!
А ты, оказывается, сердцеедка. Граф Уоллекский заявился ни свет ни заря — просил позволения объявить тебе о своих намерениях.
Я уронила записку — читать дальше мне было страшно. Если отец пишет, что я должна выйти за графа, придется послушаться. Правда, если он явится лично и велит мне это сделать, все равно придется послушаться. Но пока он не явился, можно кое-что предпринять. Пусть Мэнди прочитает письмо и перескажет его мне, но без приказов.
Мэнди я нашла в курятнике — она болтала с курами.
— Секки, с гнезда!
Одна из куриц спорхнула с насеста, и Мэнди забрала три яйца.
— Спасибо. — Мэнди подошла к другой курице. — Акко, с гнезда! Когда я наконец получу от тебя хотя бы яичко? — А потом спросила меня: — Омлетик хочешь?
