– Ну, в общем, она все снимает, там все в цветах…
Раздалось дружное мужское ржание.
– И я говорю: «Ты как хочешь, но я эту клумбу трахать не буду».
Марина смутилась, специально громыхнула стулом. Мужчины обернулись.
– Заходи, Марин. Заходи. Сто лет тебя не было. На вот, пельмени, закуси.
– Откуда пельмени?
– Из чайника.
Марина села, стала есть. Ей тут были искренне рады, и, что важно, никто ее не жалел. Она вместе с коллегами пила, веселилась. Водка лилась из заварочного чайника, колбаса резалась банковской карточкой, за окном собирались на смену проститутки, и мужики, перевесившись из окна, привычно здоровались с ними. Их не объединял досуг, лишь некоторая общность профессий. Во всем этом вертепе Марине было впервые хорошо. Она поняла, что вернулась на радары жизни. Все было по-прежнему, только без Леши.
Настя возилась с детьми.
Сергей Петрович выбирал себе новый галстук и покупал сигары.
Коля ночевал у любовницы.
Марина ела пельмени руками.
Индира качала Эсму.
Мама Марины смотрела ток-шоу.
Только не было Леши.
Марина в этот вечер вступила в очень близкие отношения с алкоголем. Из редакции вышли уже ближе к полуночи. Почему-то Марина показывала всем инсценировку стиха:
Тики-тики,
Тики-таки,
Ходят в нашей
Речке раки,
Ходят задом наперед,
Ищут раки
В речке брод.
Марина развернулась для большей наглядности, пошла задом наперед, пока не споткнулась от столкновения с преградой. Что-то белое капало ей на туфли. Марина подняла глаза и сначала увидела одноразовый стакан с логотипом сети фастфуда и только потом лицо мужчины. Оно ничего не выражало. Абсолютно. Космическую пустоту. Безразличие. Марина извинилась и опять посмотрела на мужчину. Даже в состоянии близком к невесомости Марина поняла, что знает его. Это Вадим.
– Здравствуй, Марина. – Он начал говорить первым.
Марина не могла ничего сказать. Многократно кивала.
– Ты работаешь здесь? А я живу вон в том доме. – Вадим показал на соседний дом. – Тот балкон с засохшими цветами. – Он обвел объединяющим жестом двор редакции. – В ночное время это стоянка нашего подъезда.
Марина даже не посмотрела в ту сторону, куда показывал Вадим, а он показывал на окно, в которое так любила смотреть Марина, в котором девочка играла на фортепиано.
– Марин, ты идешь? Пойдем, поздно, – звали Марину коллеги.
И тут до Марины дошло, она поймала взглядом место, куда показал Вадим, и поняла, что это ТА квартира, ТА, в которой была большая беда.
Марина сожмурилась, как от яркого света.
