– Приняли, куда ж они денутся! А что толку? Не будут они ничего делать, я точно знаю. У них там такие рожи… Сразу видно, что мужчины пьющие. Уж я-то в этом понимаю. Мой-то тоже пил как сапожник, так и сдох, прости господи, от водки. И эти такие же.
– И что? – совсем уж невежливо спросила я, стараясь закончить наконец-то дурацкий разговор, в котором совершенно не чувствовала перспективы. Будь я сама племянницей этой мегеры, сбежала бы куда угодно, хоть к чертовой матери, лишь бы не слышать всех ее лекций.
– Что «и что»? – повторила Мария Ивановна. – Ну вот я и решила дать в газету объявление. Пусть фотография будет на первой странице и вообще… Люди, чай, читают газету вашу?
– Читают, – обреченно призналась я, решая про себя, что если и будет фотография, то на последней странице, а никак не на первой.
– Да я уж знаю, что читают. – Мария Ивановна почесала лоб и неожиданно улыбнулась как-то заговорщицки: – У соседа моего на даче целая пачка всяких газет, и ваша там есть. Все про преступления. Он стены оклеивает этой газетой. А потом читает. Культурный человек, сосед мой. Вот.
– Хорошо, – решительно сказала я, – давайте фотографию и все исходные данные. Имя, возраст и прочее. Дадим прямо в следующий номер.
– Почему же в следующий, а не в этот? – с нажимом пожелала уточнить Мария Ивановна.
– Что значит «в этот»? – удивилась я. – В тот, который уже вышел? В него ничего уже не дашь. Тот, что идет после него, – в типографии, и изменения вносить поздно. А вот в следующий, как я и сказала, как раз и поместим все про вашу племянницу. Давайте фотографию.
Мария Ивановна осмотрелась и встала.
– Вот голова садовая, а фотография-то в сумке, – пробормотала она и пошла к двери.
Ничего не оставалось делать, как пойти следом за ней.
Маринку мы нашли сидящей за компьютером отсутствующего Сергея Ивановича и гоняющей по монитору несколько автомобилей.
– Вы работайте, девушка, только бога не забывайте, – важно сказала ей Мария Ивановна, и Маринка даже вздрогнула от неожиданности, – мы постараемся вас не отвлекать.
Маринка потупилась и, быстро защелкав кнопками мышки, вышла из игры.
Мария Ивановна нагнулась над сумкой, достала из нее полиэтиленовый пакет, развернула его и протянула мне черно-белую фотографию девушки лет пятнадцати или шестнадцати. Девушка была пухленькой, гладко причесанной и с туповатым невеселым взглядом.
– Ничего, что не цветная? – резко переходя на заискивающий тон, спросила Мария Ивановна.
