– Нет, я клавишник. У нас поет Шура Балаев.
– Мы его Балалаев зовем, – радостно сообщил Георгий.
– Так вот, Шура у нас приболел, его сегодня не будет. И вторым голосом Алексей Ожегин, – Шубинов плавным жестом, словно крылом лебедя, указал на того самого высокого, чернявого живого молодого человека, который беседовал с Георгием до прихода Ларисы.
– Значит, никто из вас не знает убитого, – резюмировала Лариса.
– Нет, нет, не знаем! – замахал руками Георгий.
– Я вообще увидел его только в виде трупа, – заметил Шубинов.
– Значит, вы заходили в туалет после убийства?
– Конечно, вместе со всеми, – кивнул тот. – У нас только Шура Балаев не стал смотреть, сказал, что потом спать не сможет спокойно.
– А что случилось с этим вашим Балаевым? – спросила Лариса.
– У него приступ профессиональной болезни, – чопорно сообщил Шубинов.
– Запой, – пояснил Георгий. – Он вам все равно ничего не скажет в таком виде.
– Он и в трезвом не скажет, – заметил Алексей. – Он же вообще ничего не видел. Да и зря вы на нас время теряете, мы же люди там случайные! Убитого мы не знали, пригласили нас со стороны… Могли вообще других пригласить.
– Да, – кивнул Шубинов. – Мы вообще получили этот заказ в последний момент. Так что увы! – он развел руками. – Кстати, если случится оказия, милости просим, услуги наши стоят не так дорого.
Неожиданно дверь распахнулась, и на пороге возник взлохмаченный тип с симпатичным, но каким-то смазанным лицом. В одном ухе у него была сережка, а весь вид его был смущенным и виноватым. Движения его показались Ларисе расхлябанными, совсем не мужскими.
– Слышь, Илюх… Я это… Ну короче, загудел там с пацанами… У нас есть, что ль, завтра халтурка? – тоном пассивного гомосексуалиста прогнусавил он.
В этот момент он заметил Ларису и засмущался еще больше. А Шубинов строго смотрел на него и выжидал, что он скажет еще.
– Так что, я не понял… Есть, что ль, халтурка завтра? А то мне что-то перед дамой неудобно.
Субъект кокетливо стрельнул глазами в сторону Ларисы.
– Нет завтра халтуры! На балалайке будешь играть! У тебя фамилия подходящая! – кричаще выступил Георгий.
Руководитель ансамбля тяжело вздохнул и представил Ларисе последнего своего подчиненного:
– Прошу любить и жаловать, Александр Балаев.
– Ой, чур, чур, чур! – замахал руками на Илью тип с сережкой. – Как президента меня представляешь.
– Александр! – повысил голос Шубинов. – Тут вот интересуются, что ты видел во время печального инцидента в «Волге»? По твою душу пришли.
