По версии ФСБ, этот сумасшедший Алексей Гмыза убил более трех сотен людей и еще пару сотен искалечил для своей якобы личной известности, поскольку хотел стать президентом России.
Стоило на секунду поверить в эту версию, и становилось просто жутко от того, что жизнь сотен людей зависит от поведения выжившего из ума человека и нет никакой возможности это предвидеть…
Григорий Абрамович посмотрел на меня очень внимательно и сказал:
– А ты найди, Оля, своего знакомого журналиста и расскажи ему об этом новоявленном террористе… Чтобы сомнений никаких не осталось. Не зря же ты с ним общалась…
«Позвольте, – подумала я, – что-то я не припоминаю, чтобы рассказывала Грегу о Фимке Шаблине… Откуда же он про него знает?..»
Но уточнить этот момент мне не удалось, поскольку тон, которым разговаривал со мной Григорий Абрамович, не позволял задавать никаких вопросов. Мало того, я ясно чувствовала, что это с его стороны не просьба, а приказ… Я поняла, что Грег мною как-то манипулирует… Хотя ни мотивов его, ни целей я не понимала…
Приказ есть приказ, пусть даже и не явный. Я отправилась его выполнять, нашла Фимку, и мы с ним за полчаса сочинили любопытнейшее интервью, в котором я поведала о своем разговоре с Алексеем Гмызой незадолго до его ареста, сообщила, что провела психологическое экспресс-обследование этого человека, и сформулировала свои выводы…
Конечно, съевший не одну заблудившуюся в газетных дебрях собаку, Фимка помог мне оформить выводы красочно и сенсационно. Он вообще на подобные штучки большой мастер. Недаром он только и делает, что охотится за сенсациями. За два дня это уже вторая, и обе, между прочим, добыты им с моей помощью… Теперь, наверное, он мой должник…
Суть сделанных мною выводов сводилась к следующему. Алексей Гмыза – действительно серьезно больной психически человек. Но все дело в природе его болезни. Он страдает неврозом навязчивого состояния. Болезнь сформировалась в раннем детском возрасте, когда физически плохо развитый ребенок подвергался побоям и унижениям сначала со стороны родителей, а затем, вероятно, – со стороны своих школьных товарищей… В результате у него сложились явно патологические реакции на все, что напоминает ему об источниках страданий.
Это я подтверждала цепочками образов, заимствованных мною из нашей с ним беседы.
Выглядело довольно убедительно, хоть и не совсем научно… Но я же не статью писала в «Журнал прикладной психологии» Академии наук, а интервью давала своему другу Фимке…
