«Да что он, оглох, что ли?» — подумал Сергей. Рывком выскочив из окопа, он стал за дерево впереди бруствера. Теперь враг был совсем близко, а, главное, хорошо виден. «Короткими! Короткими! — уговаривал себя Сергей, но указательный палец, будто сведенный судорогой, не мог оторваться от спускового крючка. — Ничего, — успокоил себя Карцев, — зато сразу троих…» По нему стреляли — он видел, как от соседней сосны отлетают щепки, но не испытывал прежнего, противного, щемящего сердце страха.
— Еще… еще немного, и они уйдут. Так сказал Глеб… Так сказал Глеб, — шептал он как заклинание.
Как-то неожиданно у него кончились патроны. На дне окопа лежала еще одна сумка с магазином, но пули вздымали фонтанчики снега как раз между ним и краем окопа. «Какая чепуха! — подумал Сергей. — Каких-нибудь три шага!» Он прыгнул, благополучно проскочил эти три шага и, довольный, скатился в окоп, но тут же услышал истошный крик Глеба:
— Сережка, берегись!
Какой-то небольшой темный предмет мелькнул у его плеча и ударился о заднюю стенку окопа. Сергей недоуменно повернул голову. Ослепительно яркая вспышка больно ударила по глазам, разбила очки, вырвала из рук автомат, со страшной силой врезалась в бок и только потом принесла оглушительный грохот. Вторая, менее яркая вспышка, беззвучная, как ночная лампа, возникла над его головой и, осветив на миг все вокруг колеблющимся красным светом, унеслась ввысь и там, в вышине, над вершинами сосен, распалась сначала на три, а потом на множество красных звездочек. Они, потухая друг за другом, принесли Сергею тихое забвение.
* * *
Около полудня сквозь плотную до этого пелену облаков проглянуло солнце. С крутого пригорка Стрекалов увидел на горизонте высокий угловатый холм, но почему-то не сразу понял, что это Убойный. С северной стороны он его еще не видел. Знаменитая высота 220 упиралась в небо своим задранным вверх краем, похожим на корму большого корабля. Из-под ног Стрекалова уходила, пропадая вдали, белая лента дороги — одна среди темного лесного массива.
Почти от самого хутора Стрекалов шел без остановок. Усталость, нервное напряжение последних суток и появившаяся опять боль в раненом плече усугублялись беспокойством за исход всей операции: если Богданов в точности выполнил приказание, группа еще утром покинула землянку (как Сашка не хотел сейчас этого послушания!) и, стало быть, связаться с «Зарей» нельзя.
За поворотом показалось место кровавой расправы эсэсовцев над разведчиками. Чтобы не видеть вторично этого зрелища, Стрекалов свернул в сторону и пошел напрямик сквозь чащу — землянка находилась приблизительно в двух километрах на юго-запад. Вскоре он наткнулся на знакомую просеку и даже стал как будто различать следы, оставленные им и его товарищами накануне. Обрадованный, он прибавил шагу, но неожиданно увидел другой след, значительно более свежий, тянувшийся в том же направлении. Присмотревшись, он различил отпечатки нескольких пар сапог, у которых на каблуках имелись шипы и подковки в виде рассеченного полумесяца. Такие отпечатки он видел в Березовке.
