Как-то Сашка спросил, как ему это удается. Студент глянул на него, протер очки и ответил:
— Это за меня логика делает. Наука такая есть.
«Одолеть бы мне эту науку, — подумал Сашка, — я бы давно в командиры взвода вышел…»
В последний раз пришлось Стрекалову побывать в штабе вечером — вызвали для встречи с корреспондентом фронтовой газеты «За Отчизну!».
То, что корреспондент оказался девушкой, Сашку неожиданно развеселило. Молоденькая, светловолосая, она сидела за столом и во все глаза смотрела на Стрекалова.
— Вам и раньше приходилось ходить в разведку? — задала она первый вопрос и замерла, подняв авторучку, приготовившись занести на бумагу Сашкины слова.
— Сотни раз, — не моргнув глазом, охотно сообщил Сашка.
Корреспондент что-то записала в блокнот.
— Судя по всему, для вас это дело привычное?
— Угу.
— Расскажите, с каким заданием вас посылают сейчас?
Стрекалов удивленно поднял брови.
— Разве вас не предупредили, что рассказывать об этом я не имею права?
— Это так, — подтвердил начальник штаба майор Покровский, — вот уж когда вернется…
— Извините… — Она покраснела. — Тогда расскажите, что вы чувствуете каждый раз, когда идете в очередную разведку. Чувствуете ли вы особый прилив сил, вдохновения, что ли?.. Не кажется ли вам, что в этот момент за вами следит… вся страна?
— Чувствует, — поспешил заверить ее Покровский. — Все он, конечно, чувствует, только не всегда может это выразить.
Девушка снова что-то записала.
— Ну а в личном? — спросила она уже уверенней, взглянув на Сашку.
— Что в личном? — спросил ом.
— У вас есть дети?
— Думаю, что нет.
Девушка перестала писать и даже немного откинулась назад.
— То есть как это, думаете? Вы что, не знаете? — Сашка молчал. — А, понимаю! У вас, может быть, родился сын или дочь, а вы об этом не успели узнать. — Она торопливо и радостно принялась нанизывать строчку за строчкой. Покровский укоризненно покачал головой.
— Ну вот, теперь вам легче будет сказать мне, что вы чувствуете, вспоминая свою семью.-. — Она сложила руки в кулачки и прижала их к груди. — Вы не удивляйтесь, но нам, то есть газете, это очень важно знать!
— В личном плане я ничего чувствовать не могу, — сказал Сашка, — не положено.
Майор крякнул от досады и отвернулся.
— Я понимаю… — Трофейная авторучка отказывалась служить. То ли в ней кончились чернила, то ли девушка в волнении открутила не то. — Здесь много всяких тайн, но ведь личные чувства воина — это же не военная тайна! Об этом же можно! — Она с мольбой взглянула на Сашку. — Ну, пожалуйста, хоть что-нибудь! Видите ли, у нас редактор… Ему вынь да положь очерк о разведчиках, а у меня без лирики не получается… — Она склонила голову и стала рисовать на бумаге квадратик. — И вообще я в газете вторую неделю.
