Но что-то вдруг почувствовал в воде я, и это будоражит... словно ветер в моей душе качает ветви.
Стань деревом! (Вдали мне голос шепчет.) И водопадом хлынули светила на незапятнанное небо.
С печалью и тревогой впечатываюсь в тополь тот столетний, как Дафна, убегающая в страхе от Аполлона сумрака и тени. Душа моя листвою поглотилась, и соком стала кровь моя древесным, а слез моих источник смолою обернулся цепкой. Опустилось в корни сердце, а страсти человечьи покинули меня и убежали, изранив тело.
Увидев зимних сумерек пространность, ломал я ветви и радовался незнакомым ритмам порывов ледяного ветра.
Я ласку крыльев ощущал руками, гнезд нежных трогал тело, и тысячами пчелы полевые ко мне летели. Целый улей золота живого таил я в дряхлых недрах.
Пейзаж и вся земля исчезли. Осталось только небо, и я дыхание горы услышал и звездный шелест.
Поймут ли нежные мои листочки воды секреты? Достигну ли корнями королевства, в котором родилась вода и зреет? К отраженному волнами небу склонивши ветви, смыл листву я в голубом, певучем алмазе светлом и клокотание ключей услышал, как слышал их, когда был человеком. Исполнено неведомого знанья, а также музыки струенье.
Огромнейшие руки воздымая, лицом к голубизне я стоял, исполненный росы, тумана и угасающего света.
Я чувствовал великое томленье, тоску деревьев, желанье устремиться к белым звездам с ветрами вместе. Но из камней мне тихо и печально шепнуло сердце: Когда тебе слова ключа невнятны, умри и обломай все ветви!
О боже, вырви из земли меня! Дай слух мне, который воду разумел бы! Дай голос, чтобы он любви во имя похитил у волны секреты пенья. Мне только масла слова не хватает, чтобы маяк твой снова загорелся!
Стань соловьем! - послышался мне голос, что был вдали затерян. Ночь не устерегла, и грудь разверзлась, и звезды хлынули потоком светлым. ................................................... ...................................................
""""""
МОРЕ
Море, ты - Люцифер лазоревых высот, за желанье стать светом свергнутый небосвод.
На вечное движенье бедный раб осужден, а когда-то, о море, стыл спокойно твой сон.
Но от горьких уныний тебя любовь спасла, ты жизнь дало богине, и глубь твоя поныне девственна и светла.
Страстны твои печали, море сладостных всхлипов, но ты полно не звезд, а цветущих полипов.
Боль твою перенес сатана-великан, по тебе шел Христос, утешал тебя Пан.
