Это расследование так меня раззадорило, что я начала искать иные сюжеты, которые касались бы так называемого «лечения». И нашла. В газете «Вечерняя Москва» была опубликована статья «Кто спасет кукольника». Речь в ней шла о бывшем директоре кукольного театра, которому в онкологическом диспансере поставили диагноз рак первой степени. Но он решил обратиться в некую клинику «Ленпалон». Там с него содрали несколько десятков тысяч рублей, а за два месяца их лечения рак развился до четвертой степени. В статье ничего толком о самом лечении сказано не было. Мне показалась эта история интересной, и я начала ее раскручивать.
Для начала я встретилась с самим пострадавшим. Его звали Сергей Аветисян. Милейший человек, умница, и попался в такую ловушку. Летом 2006 года врачи поставили ему диагноз. Онкологи выписали лекарства и через два месяца назначили химиотерапию, строго-настрого наказав ни к каким целителям не соваться. Эти два месяца стали для Сергея роковыми. Он подробно рассказал мне о центре «Ленпалон» и о том, что ему там кололи какой-то неведомый препарат. На момент нашей встречи Сергей Арташесович был уже очень плох, он находился на лечении в онкологической клинике, где врачи пытались исправить ситуацию. Он рассказал мне и о своем собрате по несчастью Борисе Карасеве. Летом 2006 года Карасев, начальник участка крупной строительно-дорожной компании, выплясывал на дне рождения дочери, а через месяц онкологи Института имени Герцена поставили ему диагноз — рак желудка четвертой степени. Ни операция, ни химиотерапия уже не могли спасти стремительно худеющего, смертельно больного человека. Но супруга Бориса Ирина не хотела мириться с приговором врачей. Она случайно узнала, что в московском лечебно-профилактическом центре «Ленпалон» используют новый препарат, который якобы помогает раковым больным в самых запущенных случаях. Когда мы встретились с Ириной, она по-прежнему корила себя за то, что отравила последние месяцы жизни своего мужа. Стоимость лечения, предложенного Карасеву создателем препарата Петром Лениным, составляла около 190 тысяч рублей. Лечение с вызовом врача на дом стоило бы в два раза дороже. Поэтому каждый день Карасев ездил из Медведково на другой конец мегаполиса для того, чтобы сделать один укол неведомого препарата, рецептуру которого люди в белых халатах тщательно скрывали. Больной таял на глазах. Но очень хотелось верить в чудо, несмотря на то, что официальная медицина предупредила родственников — шансов нет, не тратьте деньги и силы, считайте дни. Борис Карасев так и не успел испытать на себе всю силу «ленинской» панацеи. Одиннадцатого сентября 2006 года его приехали навестить дочь с маленьким внуком. Борис щелкнул малыша по носу, поцеловал, а потом отвернулся и умер.
