— Балбес, — выругался Вадим на улице. — Самое обидное, если на дураке форма, то судят по нему о всей милиции сразу. — Возмущаясь участковым, Вадим старался защитить милицию, к которой давно уже в душе относил и себя, от превратного представления постороннего человека.
Асфальт поролоново продавливался под ногами, и Сергею постоянно казалось, что за ними по тротуару тянется цепочка следов. Он оглянулся раз, потом еще.
— Проверяешь, нет ли хвоста? — съехидничал Вадим.
— Я опасаюсь только тех хвостов, за которые оставляют без стипендии.
Оба они замолчали, натужно пытаясь найти тему разговора. Они не знали, о чем можно говорить друг с другом, потому что все четыре года знакомства прекрасно обходились анекдотами в перерывах между лекциями. Они сосуществовали в параллельных группах, и параллельными были не только группы, но и вся их жизнь. На первом курсе Сергея, мечтавшего о студенческом братстве, шокировали немного такие отношения, когда общность между людьми существует только от первой до последней «пары», а потом он привык. А может, не привык, но сложилась уже их «сто третья», и проблемы общения с остальной частью человечества стали волновать его гораздо меньше.
— Ты и вправду знаешь только то, что рассказал? — Сергею показалось, что Вадима вовсе не интересует это, а спрашивает он потому, что и ему неловко от обоюдного молчания.
— Можно считать, что я вовсе ничего не знаю.
— Все обижаешься на этого бездельника?
— Нет, конечно. Только я ведь и на самом деле знаю чуть-чуть. Больше домысливаю. Есть нож-самодел. И есть еще одна пластмассовая штуковина. Ты-то веришь, что я видел ее?
— Верю, конечно.
— И резонно предположить, что если клейма на них одинаковые, то их изготовили в одном месте, разве нет?
— Естественно. Только было бы лучше, если бы ты эту подставку, или что там, принес.
— Я же объясняю тебе: человек, у которого я ее видел, на черноморском песочке валяется.
Врать Сергей не любил. Но и рассказать сейчас все Вадиму он не мог. Он никогда не называл Светкиного имени в разговорах: их отношения были только их отношениями, и он не хотел, чтобы хоть каким-то образом к ним прикасался кто-то еще. И он не мог вот так, запросто, пойти и рассказать в милиции о ее брате. Тем более, что тот скорее всего и ни при чем вовсе. Нормальный мальчишка. Нахальный немного. Вернее — самоуверенный. Но в шестнадцать лет, да еще имея сто восемьдесят два сантиметра роста, трудно не быть самоуверенным. Когда Сергею приходилось ждать Светку у них в квартире, он любил разговаривать с Андреем. Быть может, потому, что тот умел слушать. В отличие от сестры.
