Внезапно завизжал он очень, очень, очень громко, и слышалась в невыносимом визге гордость униженная. И — запах паленого. Он стал выдирать клыкастое лицо из расщелины, оставив меня, скрюченного, бессильного. Визжа, он выдернулся полностью, резко развернулся, показав дымящийся зад, и понесся за чужаком, который отчаянно старался увеличить расстояние между собой и Предком — это слышно было по частому топоту коротких мощных ног. Правильно, дорогой мой, родной, убей его, он оскорбил тебя, пусть он будет твоей жертвой от всех нас.
Жаль — дробный топот удалялся, прерываемый гневной гнусавой трубой — и снова возникал но уже слабее. Я сидел в позе нерожденного и напрягал слух.
Наступило мгновенье тишины — и послышался далекий грохот, будто какое-то чудище ударило лапой по жидкому, вьющемуся телу Быстрой. Все стихло окончательно.
Я сидел скрюченный, заледеневший от тяжелого подземного холода. Ледяная Пасть — она ведь не только на мертвом, хотя и двигающемся севере. Она залегает и внизу. Копни несколько раз — и увидишь мертвое сияние морозных зерен, разрывающих утробу земли. И это даже летом!
Я, кряхтя и повывая, начал выдираться из расселины. Едва ли мое первое рождение было труднее, чем это. Я безумно рванулся несколько раз. Непонятно, как удалось этому телу заползти в такую тесноту. Непонятно — ну и ладно. Оставив несколько клочков кожи и часть набедренной повязки, я в последнем усилии выпал из расщелины. Усталая кровь из порезов оросила почву, и это был знак моего второго рождения и благодарности за него, а также того, что действо продолжается.
Снег превратился в холодные лужи. Круглый Верхний Костер в нескольких местах просечен острыми облаками. Все вокруг затаило дыхание, значит, что-то произошло.
Осторожно переступая, я направился к длинному волнующемуся телу Быстрой. Шел-шел, думал-думал — зачем все это сделано? Куда скрылся Рыба? Где Предок?
Быстрая кипела меж острых камней, эта водяная змея, и сама состояла из неисчислимых голубых змей. Здесь, в верховьях, ее норов был буйный — прыгала, свиваясь чешуей-пеной, оглушительно шипела.
Долго пришлось идти вниз по Быстрой. И вот наконец скалы отпрянули друг от друга и дали ей большое место. Вода медленно ходила по кругу в этой каменной яме и вместе с собой кружила своих рыб и других чудищ. Вместе с ними кружился и мой Предок. Он был тих, молчалив, скромен, плыл на боку, а другой лохматый бок громадно вздымался. Голова с несчастным израненным хоботом была скрыта Быстрой. Я смело бросился в жгучий холод и поплыл к милой клыкастой голове, приблизился, нырнул и ощупью нашел хищное тело дротика, резко дернул. Вынырнул. Разомкнул глаза — теперь я не боялся, что сойду с ума от подводных неведомищ.
