Только когда ворота за автобусом заперлись, впереди открылись вторые ворота, ведущие в тюрьму. Оказавшись на территории, Джеймс прижался лицом к окну и стал рассматривать бетонные корпуса, разбегавшиеся по пустыне.
Вокруг каждого блока в огороженных проволокой дворах прогуливались заключенные. На крышах зданий дежурили вооруженные охранники, готовые стрелять, если вспыхнут беспорядки. Вдоль периметра, в нескольких сотнях метров друг от друга, тянулись сторожевые башни с кондиционированным воздухом, внутри них крохотными крапинками виднелись люди.
Автобус подъезжал к каждому из корпусов, и охранники принимали пополнение. Сначала высадили мужчин, потом женщин, потом возле корпуса особо строгого режима оставили Чеза Уоллерстейна — его ждала одиночная камера в блоке смертников. Последней остановкой был блок для несовершеннолетних преступников. Он располагался в четверти километрах от остальных корпусов, за обширным пустырем, предназначенным для строительства новых блоков.
Цепочку на ногах стянули покороче, чтобы заключенные не могли двигаться быстро. Это означало, что спуститься из автобуса можно было только одни способом — спрыгивая обеими ногами со ступеньки на ступеньку. Эйб, не отличавшийся спортивным сложением* умудрился потерять равновесие. Один из пауков вытащил его из пыли и изо всех сил швырнул о проволочную изгородь.
— Держись на ногах, если не хочешь получить пинка.
Два охранника втолкнули ребят в проволочные ворота и повели к корпусу. Двухэтажное здание было построено из готовых бетонных панелей под плоской металлической крышей, окна нарочно были сделаны такими узкими, чтобы в них не мог пролезть человек. Перед ними открыли стальную дверь, и они очутились в приемном отделении. Убранство было спартанское: длинная фанерная стойка посередине и несколько душей у стены. За стойкой стоял чернокожий заключенный лет пятнадцати.
Один из пауков снял с Джеймса цепи, велел раздеться и подтолкнул к душевым в конце помещения. Другой посыпал Джеймсу голову зеленым дезинфицирующим порошком и вручил пожеванный кусок мыла.
Джеймс посмотрел на Эйба, вертевшегося под соседним душем, и ему стало жаль парня. На теле Эйба не имелось ни единого мускула, руки и ноги были тощие, как палки. Лорин и та легко надавала бы ему по шее. Тюремным хулиганам его не хватит и на один зубок.
— Пошевеливайтесь, — крикнул паук, вытащил Джеймса из-под душа и дал полотенце. Джеймс прижал его к лицу и вздрогнул: полотенце было мокрое и вонючее, как будто им уже вытирались не один десяток раз.
