— Я всегда честен с леди! — Он гордо вскинул голову.
— Надеюсь. И еще больше я надеюсь на взаимопонимание между вами. А также прошу вас здесь и сейчас клятвенно пообещать мне, что, что бы вы ни услышали друг от друга, страшного или неприятного, может статься, неприемлемого для вашей натуры, вы не будете в претензии в будущем друг к дружке. — Я поднял палец, видя, что оба хотят что-то сказать. — Я серьезно! Сначала клятва, потом я оставлю вас, баронесса расскажет свою историю, а потом капитан расскажет кое-что о себе. Никакой лжи, даже если правда покажется вам смертельным ядом! Так надо, поверьте мне, я не шучу, если кто-то из вас что-то попытается утаить от другого, чтобы спасти отношения или по какой другой причине, я узнаю и молчать не буду. Либо же, на выбор, вы здесь и сейчас замолчите и разойдетесь в разные стороны, навсегда отказавшись от своих чувств!
Ох, как я не люблю такие тягостные томительные паузы, наполненные звенящей тишиной! М-да уж, влюбиться они успели, похоже, даже до постели добрались, а вот поговорить некогда им, видите ли, было!
— Итак? — Я повернулся к баронессе. — Ваше слово.
— Клянусь. — Слеза все же сорвалась и покатилась по ее щеке. — Никаких претензий к капитану, невзирая на любую даже горькую правду!
Да уж, тяжело ей, после стольких лет отчаянья и боли, тупого, всепожирающего, мерзкого одиночества и забвения, вот так вот кинуться в омут сладких чувств, понимая, что она уже никогда не сможет стать прежней. Я вполне могу понять ее нежелание говорить капитану о своей природе и преклоняюсь перед смелостью сегодняшнего решения.
— Капитан? — Повернулся к нему я.
— Клянусь! — Ну-у-у, тут слез не дождешься, тут скорей в морду лица можно получить, вон как недобро зыркает. Надо бы держать на всякий случай между нами какой-нибудь предмет мебели.
— Замечательно, теперь я вас оставлю. — Поднявшись и дойдя до двери, поманил пальчиком двух местных жителей, пожелавших остаться в кабинете. — Прошу вас с уважением отнестись друг к другу. Помните, вы взрослые люди, связанные клятвой и, надеюсь, искренностью своих чувств.
В коридоре, закрыв дверь, пару раз глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Терпеть не могу подобные ситуации, вот, казалось бы, ну любовь-морковь и все дела, а как начнут дальше узнавать каждый другого получше, тут и полетит шерсть в разные стороны. Сцепятся как бешеные псы, а я потом буду еще и виноватым, что вроде как свел их вместе под одной крышей. Нет уж, пусть лучше сейчас рвут сердца и души свои, пока раны не слишком глубоки, чем потом их латать, собирая по частям то, чего уже нет.
