— Из-за Геннадия Николаевича буду, — согласился Мишка.
По-моему, он пришел в восторг оттого, что может подраться, не нарушая своих принципов.
— Если моя возьмет верх, ты громко скажешь, что Геннадий — великолепный педагог.
— А если моя, — заторопился Серёга, — ты громко скажешь, что он ни к черту не годится.
— Этого я никогда не скажу. Потому что это неправда.
— Тогда и я не скажу.
— Ладно, — уступил Мишка. — Я тебе так выдам, что ты сам поймешь, какой педагог Геннадий Николаевич.
— Посмотрим, кто кому выдаст, — возразил Серёга.
Раздался звонок, и мы разошлись по своим местам. Только на следующей перемене мы с Костей Борисовым, выбранные секундантами, приступили к обсуждению условий дуэли. Я не оговорился, сказав: «дуэль». Это была не обыкновенная драка из-за личных счетов, а принципиальная дуэль. Из-за различных взглядов на жизнь.
Мы назначили бой на большую перемену. Судьей обе стороны избрали Сашку Гуреева. Кроме того, я сообщил, что моей стороне все равно, до какой крови биться — до первой, второй или третьей. Костя заявил, что и его стороне все равно. Тогда мы решили, что лучше до первой крови. Все-таки мы же в школе.
Едва прозвучал звонок на большую перемену, мы выскочили из класса, чтобы первыми занять уборную. Там уже курили двое десятиклассников. Сашка Гуреев подошел к ним и вежливо сказал:
— У нас тут стыкаться будут. Может, вы перейдете на другой этаж?
Десятиклассники спрятали папиросы в рукава и равнодушно пошли к выходу.
— Начинайте, — предложил судья Гуреев.
Серёга и Мишка сошлись посредине.
— Бей, — сказал Мишка.
— Бей ты сначала, — сказал Серёга.
Это очень трудно — начать драку по заказу. Наконец Мишка решился и дал Серёге пощечину. Через секунду они уже катались на полу.
— Атас! — приоткрыв дверь, крикнул Соломатин, который был оставлен в коридоре, чтобы сигнализировать об опасности.
Мишка и Серёга едва успели встать и отряхнуться, как в уборную вошел Петр Ильич, классный руководитель восьмого «а».
Петр Ильич преподавал литературу в восьмых классах. Мы не любили и боялись его. На каждом уроке он ставил нам в пример свой класс. Кроме того, у него была скверная привычка сбивать людей с толку. Правильно или неправильно ему отвечали, он все равно кивал головой. Для многих бывало полной неожиданностью, когда в заключение он с удовольствием говорил:
— Очень плохо. Двойка. Полный оболтус.
…Войдя в уборную, Петр Ильич грозно спросил:
— Что здесь происходит? — Но, увидев меня, он вдруг заулыбался. — Ах, Верезин? — протянул он игриво. — А я тебя ищу. Пройдем-ка со мной, милый…
