Лилит нахмурилась, вспомнив, что мать писала не только в тот день. Девочка сотни раз прижималась к дверям и почти каждый раз, затаив дыхание, слышала скрип пера. Должно быть, Хедия писала очень много.
Из слабых канавок на поверхности стола не извлечешь никакого смысла. Множество черточек наслоились друг на друга. Она спрашивает себя, что же делать дальше?
Она осматривает комнату, и та оказывается крошечной, темной и тесной. Кроме постели, стола, встроенного в стену шкафа, гладильного пресса и единственного стула, другой мебели нет. Стены окрашены в бледно-голубой цвет. Темно-коричневые и золотистые балки и доски из осиного дерева образуют потолок, с которого свисает голая электрическая лампочка.
Где Хедия могла хранить написанное? Внезапная краска стыда заливает лицо Лилит. Бог ненавидит пишущих женщин. Что же Бог должен думать о женщине, которая ищет слова, написанные другой женщиной. Будущее вдруг показалось ей пустынной серой дорогой, охраняемой мужчинами в черных фесках с удавками в руках.
Девочка вернулась к постели и села на нее, болтая ногами в воздухе. В груди и в горле давило. Она понимала, что там копятся слезы, но не желала плакать. Плакать слишком тяжело. Есть много такого, что необходимо понять, есть целый новый мир, который необходимо изучить. Это мир, где нет безумной матери, мир, где Думан Амин больше не обладает властью.
Образ работного дома забрезжил в ее сознании. Если ее отец больше не обладает властью, значит ли это, что он бедный? Есть ли у нее еще патрон-покровитель? Онан всегда говорил о работном доме, словно человек не может пасть еще ниже. Значит ли это, что ей грозит работный дом? Ведь она была так злонравна.
Образ Риханы встал перед ее глазами, и они наполнились слезами. Рихана всегда была рядом, чтобы отогнать кошмар поцелуем, прикосновением, объятием. Больше не будет поцелуев, не будет объятий. Сцена смерти Риханы стояла перед ней и отказывалась уходить. Кошмары останутся здесь навсегда.
Воспоминание об убийстве в храме вспыхнули в ее голове. Удавка была на горле Риханы, и девочка пыталась остановить убийц. Вкусом крови священника снова наполнился рот. Они отшвырнули ее в сторону, словно она какая-то снежная мушка. Лилит знала, что будет оплакивать Рихану много дней. Но она не знает, станет ли она оплакивать Хедию.
Всплыло еще одно воспоминание. Хедия писала, и как только она поняла, что за ней наблюдают, она повалилась на пол. Что тогда показалось ей совсем безумным.
