«Ты когда-нибудь думала, какой сама кажешься имантам, со своей голой кожей, с неуклюжими обрубками рук и ног и всего лишь с двумя глазами?»
Девочка беззвучно засмеялась, а Рихана оглянулась и показала ей знаками: «Нам время возвращаться. Твой отец, конечно, не позволил бы гостям быть в саду, если б знал, что на дороге окажутся женщины».
Они вернулись на женскую половину, и этой ночью Тихой снились кошмары о змеях и червях с множеством глаз и с длинными, желтыми зубами.
* * *
Казалось, что Онан никогда не помнил, что говорил прежде. Истории, что он рассказывал, разные брошенные вскользь замечания, все, что много раз говорил Тихой раньше.
С годами он так похудел, что выглядел изможденным и голодным. Нос истончился и стал громадным, большие серые глаза глядели из-под кустистых черных бровей, словно у какой-то хищной птицы. Но своим острым тесаком он продолжал править кухней и никто не оспаривал здесь его авторитета.
Возле ряда плит Онан объявлял свои решения, двигал кастрюлями, пробовал из них, швырял щепотки магических приправ, непрерывно создавая облака восхитительных запахов. На досуге он проклинал имантов и обвинял их в том, что они неверные, язычники, чужаки, и у них нет вкусовых сосочков.
Однажды, когда он помешивал суп, Тихая следила за ним из уголка. Они были одни.
— Клянусь Исусом и Бабом[1], чуешь эту ужасную мешанину, девочка? Чуешь?
Она торжественно кивнула. Онану не нравился этот суп. Современные кухонные плиты полностью устраняли запахи любого рода, но когда к ним приходил дилер, Онан прогонял его презрительным взмахом руки: «Я шеф-повар, а не космический пилот». Помешав еще раз, он постучал деревянной ложкой по краю серебряной кастрюли и положил ее на подставку. Он прислонился к одной из холодных плит с сложил руки на груди.
— Думаю, запах тебе нравится.
Она кивнула, и это было правдой. Она любила солдатскую дыню Онана и его суп из метелочных стручков.
Повар покачал головой, воздел руки к Богу и сказал, объясняя Ему:
— Она никогда ничего не пробовала, кроме этих отвратительных штучек и тех специй, что привозят нам пуховерты.
Повар повернулся и пошел туда, где Тихая стояла возле стены. Он схватил ее за плечо.
— Пойдем со мной, девчонка.
Он повернул ее и повел по коридору для слуг рядом с женской половиной, пока они не дошли до его комнаты. Он открыл дверь и втолкнул ее внутрь. Он закрыл дверь и запер ее. Схватив ее, он посадил ее на постель.
— Ну, маленькая Ти, ты знаешь, что я хочу тебе показать?
