Люси положила ключ в его ладонь.
— Посмотрите, пока я поищу фонарь и спальный мешок.
— Окей.
Он выскользнул наружу, спугнув серую ящерицу с камня рядом с задней дверью. Солнце уже коснулось краешка гор, однако воздух не остывал. Он вообще остывает?
За углом дома пряталось еще большее количество ведер, наполненных старыми мушкетными пулями и осколками обсидиана — остриями индейских копий и стрел. Полка, что ближе к саду, была завалена старой травой, зелеными бутылками «Коки» и пурпурными флаконами из-под духов с крошечными пробочками.
— Черта с два, скальная гончая, — прошипел Кайт. — Бабушку просто нудило.
Именно тогда Мэри бегом появилась на виду, шагая по ограде, словно по натянутому канату. В одной руке она держала ящерицу, в другой — крупный кусок розового кварца.
— Я как-то видела передачу, где парень бросил монету в игральный автомат в аэропорту. Ча-ча-чинг! Пять сотен баксов. Пять тысяч монет, и ему пришлось проверять все до единой, чтобы найти волшебную.
Ну хоть этого-то на самом деле не было. У Кайта не было такой монеты, и он был достаточно смышлен, чтобы не разбрасываться своими волшебными игрушками.
— Он был похож на меня?
Она бросила ящерицу на песок.
— Черт побери, зайчик, нет. Тот выглядел хорошо.
Он угрюмо посмотрел на камни, бутылки и мушкетные пули.
— А монету он нашел?
— Попробуй догадаться.
И она спрыгнула со стены в его объятья, ее рот прижался к его рту. Уксусом отдающий язык притронулся к его зубам, пока ее руки проделывали путь по его спине медленным чувственным прикосновением от затылка до нашлепки на джинсах. Она прижала, притиснула к нему свои бедра, дав ему время сжать ее груди.
Потом она толчком освободилась.
— Глупый зайчик. Ты ведь идешь отпирать барак.
Возбужденный и взволнованный, он пошел к задним воротам.
— Мэри?
— Да?
— Сколько у вас здесь спален?
— Моя и ее, мамы и бабушки.
— Четыре комнаты на двоих?
Безумная улыбка Мэри исчезла.
— Тебе безопаснее побыть здесь, зайчик. Поверь мне.
Ночь он провел плохо. Возбужденного, боящегося скорпионов Кайта сон преследовал, но так и не добрался до него. В голове бессвязно крутились разнообразные схемы. Что бы он здесь ни нашел, это должно позволить ему многое, глубоко пустить корни, чтобы дать, наконец, волшебству и силе работать на него, а не на самих себя. Каро не смог выйти из этой игры, но Кайт сможет. А в этом месте есть золото — он его чует.
С рассветов возник звук наподобие медленного барабанного боя — бом, бом, бом — нерегулярные удары, природу которых он не смог определить. Магия просачивалась сквозь пол барака, заставляя сжиматься даже потроха в животе. На дрожащих ногах он на цыпочках выбрался наружу.
