— Взгляни-ка туда.
Я увидел прорву людей.
— Посмотри еще раз, — сказал он.
Я увидел красотку. Она не спускала с Дейви глаз.
— Максу это понравится, — сказал Парнелли. — Он станет просто обжираться этим, о да.
Когда все кончилось, парнишка спустился и улыбнулся куколке всеми зубами. Она улыбнулась в ответ. И они удалились в темный уголок и уселись там.
— Охо-хо, мистер Грин добыл себе кое-что. Я вам говорю. А тебе не хочется любезно просветить Большого М?
Макс тоже смотрел на них. Нельзя было точно сказать, что же он думает, потому что на лице его ничего не отражалось. Он медленно нажимал клапаны на своем бассе и смотрел. Вот и все.
Через какое-то время Дейви и девушка поднялись и направились к сцене.
— Макс, рад познакомить тебя с мисс Лоррен Шмидт.
У Хьюго Уилсона чуть не вылезли глаза, Буд Паркер сказал: «Ага», и даже Ролло приподнялся — а Ролло ведь ходил не по девушкам. Потому что цыпочка была отпадной: в стиле маленькой девочки, розовое платьице, яблочные щечки, и сложена так, словно говорила: я вся здесь, не о чем беспокоиться, просто поверь мне на слово.
— Они приходит слушать нас каждый вечер, — сказал Дейви.
— Я знаю, — ответил Макс. — Я заметил вас, мисс Шмидт.
Она улыбнулась, словно ясный рассвет.
— У вас прекрасная труппа, мистер Дейли.
— Это верно.
— Вчерашним вечером мне особенно понравились «Глубокие берега». Это было…
— Великолепно, мисс Шмидт. Это одна из композиций Дейви. Догадываюсь, что вы это знали.
Она повернулась к парнишке.
— Нет, не знала, Дейви… мистер Грин только что сказал мне.
Наш маленький человечек за ящиком улыбнулся: я впервые это увидел. Его было не узнать.
И этой улыбкой все было написано ясно, просто и однозначно: Дейви пойдет наверх с этой девочкой, и ей это понравится, и пусть никакие коты не перебегают им дорогу.
Она показывалась каждый вечер, всегда соло. Прослушав вступление и то, что шло за ним, она линяла вместе с пареньком. Утром он выглядел весьма помятым, но изменения видны были всем. Нет вопросов: Дейви Грин начал понемногу набирать то, что потерял.
И Макс ни разу ни сказал об этом ни единого слова. Прикидывался, что даже не присвистнет; пусть оба радуются, как хотят. Однако, у Парнелли с лица не сходило странное выражение.
— Выпадает из линии, — поговаривал он. — Макс — умный мужик, Дик. Кто-нибудь другой сразу бы все выложил на стол. Сказал бы: мы едем в европейское турне или что-то в этом роде. Но только не наш боцман. Умная сволочь…
