Сад оказался очень красивым. В нем росли азалии, полевые цветы, цветы с гор. Не вызывало сомнения, что этот сад является чьим-то любимым детищем, и Крис решила, что детищем Оуэна Гамильтона.
Увидев под большой пихтой изогнутую каменную скамью, Крис села и прикрыла глаза. Никогда в жизни она не тосковала по дому так, как сейчас. У ее матери тоже был сад, но после ее смерти отец не стал ухаживать за ним, и в каждый свой приезд Крис замечала, как сад зарастает сорняками.
«Сиди дома и сама ухаживай за ним», — многократно повторял ей отец.
Крис открыла глаза и увидела, что перед ней стоит мальчик. Он немного походил на Оуэна, только у того выражение лица было дружелюбным, а у мальчика — сердитым.
— Ты, вероятно, Лайонел? — сказала Крис с улыбкой. — А я…
— Я знаю, кто ты. Вы бедные родственники, которые приехали жить у меня на иждивении. Вставай и уходи.
Крис не двигаясь смотрела на мальчишку.
Тот начал постепенно краснеть.
— Я же велел тебе встать! Это моя скамья! Это мой сад! Это мой дом! Мне что, позвать дядю, чтобы он прогнал тебя?
— Гм, да. Наверное, тебе придется поступить именно так, — ответила Крис, гадая, что предпримет Оуэн, если его оторвут от работы ради того, чтобы он заставил гостью уступить скамейку невоспитанному мальчишке.
Лицо Лайонела стало приобретать нормальный цвет, однако Крис видела, что он едва сдерживает гнев.
— Ты должна подчиняться мне.
— Почему?
— Потому что я здесь всем владею и ты в моей власти.
Крис распирал смех, но она лишь улыбнулась.
— Что-то непохоже, что ты сейчас владеешь этой скамьей. К тому же ты не умеешь себя вести. Давай начнем сначала? Я твоя кузина, Диана Эскридж.
Лайонел попятился, потом вдруг быстро наклонился, схватил с клумбы горсть земли, бросил в Крис и убежал.
Придя в себя от такой наглости, Крис встала, оглядела испачканное платье и направилась к дому.
Юнити как раз вынимала из печи маисовый хлеб, когда вошла Крис.
— Как я понимаю, вы уже познакомились с Лайонелом, — сказала экономка. — Присаживайтесь, дорогая, сейчас будем вас чистить. Этот мальчишка — сущее наказание.
— Конечно, это не мое дело, но неужели никто не воспитывает ребенка? — Крис взяла из рук Юнити влажную салфетку.
— Лупим его, пока руки не отваливаются. Когда доживаешь до моих лет, понимаешь, что все дети разные, как день и ночь. Для того чтобы приструнить одних, достаточно взгляда, но большинству для этого требуется розга. А Лайонел не относится ни к тем, ни к другим. На него абсолютно ничто не действует. Поверьте мне, его дядя перепробовал все.
