Интересно, а заметили ли «Огненную книгу» специалисты? Я следил за литературоведческой периодикой, выходящей в России: упоминаний об «Огненной книге» мне там не встретилось. Неужели никто из филологов не увидел в продаже этот «древнерусский самоучитель» или хотя бы не услышал о нем от других? К вульгарному изданию трудно отнестись серьезно, но полюбопытствовать, каким оригиналом располагает издатель, — резонно. Впрочем, я знал человека, который непременно бы это сделал, если бы ему попала в руки «Огненная книга»: Парамахин, завотделом рукописей АКИПа — Архива культурно-исторических памятников. Интересно, числится ли «Откровение» до сих пор в его ведомостях?
— Ага, «посошок» уже доставили, — услышал я за спиной Надин голос. Она села на свое место, взялась за рюмку и сказала: — Пить стоя мы здесь, конечно, не будем. Выпьем сидя.
— Скажи, пожалуйста, телефон АКИПа не изменился?
— Нет больше АКИПа. Его упразднили, — нехотя ответила Надя.
— А собрание рукописей?
— Его передали частично Библиотеке Ленина — «Российской Государственной», по-новому. И еще куда-то.
— Где же теперь работает Парамахин?
— Не интересовалась, — резко сказала Надя и поставила рюмку обратно. Неужели еще травой не поросло? Я подождал, пока она зажгла сигарету и выпустила дым.
— Последний вопрос: у тебя еще сохранился его домашний телефон? — спросил я.
— Такой вопрос последним не бывает. Следующим будет: ты мне его не дашь?
— Верно. Дашь? Я в этой истории точку не ставлю. Парамахин, наверное, захочет…
— Домашний телефон Парамахина у меня в старой адресной книжке, — перебила меня Надя. — Не знаю, смогу ли ее найти.
— Я позвоню тебе через пару дней, можно?
— Можно, — смирилась она.
Я спросил ее новый номер. Мне представлялось само собой разумеющимся, что ее телефон изменился.
— Номер старый, — сказала Надя с усмешкой. — Не ожидал?
— Конечно, нет, — признался я. — Как Ханс?
— Поглощен работой. — Она назвала известную фирму, разрабатывающую компьютерные программы, где Ханс ван Сеттен был шефом отдела, и в свою очередь поинтересовалась: — Как Сандра?
— Открыла свою практику. Вышла замуж за врача-ортопеда. — Иными словами, я сообщил Наде о своем разводе.
— Ну а теперь «посошок», — сказала она в полном безразличии к этой новости и опять взяла свою рюмку. — Пьем сразу и до дна, как полагается. И потом сразу встаем.
Склонность к императивам она сохранила. Раньше меня это раздражало. Что ж, раньше многое было иначе. Или иным казалось.
