в древнегреческом языке не совсем то же самое, что современная «энергия» — она означает «активность», «действие». Григорий Палама, основоположник исихазма, считал
энергею Божественным проявлением и вел о ней дебаты со своим идейным противником Варлаамом на Соборе 1341 года в Константинополе в присутствии императора. Он эти дебаты выиграл. Глубокая сущность Бога для человека недосягаема, другое дело —
энергея: на этом уровне Бог человеку открывается. И открывается как для познания, так и для
«синергии», то есть «общего действия». Исихасты говорили, что Бог все еще создает мир, — он это делает через человека. Остроумно, верно?
— Кто из исихастов это сказал?
— Это не цитата, — признался Лева. — Это мой очень вольный пересказ одного из положений учения Григория Паламы.
— Исихазм увлекает и вас лично?
— В определенной мере, — сдержанно подтвердил Глебов. — Мне нравится у исихастов толкование одиночества. Бог — творец в абсолютном смысле, он не повторяется, говорили они. Всякая тварь уникальна. Отсюда следует, что полное взаимопонимание в отношениях друг с другом невозможно — ведь мы понимаем только то, что знаем по себе. Тоска одиночества для людей, особенно сложных, неизбежна. И эта тоска подводит их к Богу Кто, как не Творец, понимает свое собственное творение? Через тоску одиночества Бог переориентирует человека на себя, через энергею дает себя ощутить. Я не верующий, но мне это хорошо понятно. Я узнаю здесь то, что испытывал сам. Бывает, когда впадаешь в прострацию, приходит вдруг в голову вдохновляющая мысль или воспоминание, и чувствуешь прилив энергии, которая неизвестно откуда приходит. Верующий сказал бы: от Бога. И тоски как не было. Спад и подъем энергии как-то связаны с колебаниями чувства одиночества. Исихасты говорили, что энергея — это Бог в ипостаси Святого Духа, вышедший к сжавшейся в одиночестве душе. Кенергийская рукопись, между прочим, называется «Откровение огня». А как снизошел Святой Дух на апостолов? Как раз как огонь.
— Значит, кенергийцы были ветвью исихастов? — подвел я итог.
— С уверенностью сказать это, конечно, нельзя — ведь энергия — мистическое понятие не только в исихазме. Оно присутствует, например, во всех восточных духовных традициях. Речь идет, конечно, о животворной энергии. Китайцы называют ее «чи», тибетцы — «рлунг», а индийцы употребляют даже несколько имен — «прана», «шакти», «кундалини»… — Лева был эрудитом, и передо мной протянулся ряд религиозных символов и понятий, соединивший Лисью гору под Рязанью с Юго-Восточной Азией.
