Он часто, уединившись, курил и о чём-то размышлял. И видимо не о приятном. Перед обедом он отозвал меня в сторонку.
— Юра, поди сюда.
«Догадался!» — пронзила мне пятки мысль и я затрепетал.
А дядя Гоша достал из сумки термос и налил в крышку. Протянул мне.
— Выпей.
Я послушно выпил. Он тоскливо следил за моими глотательными движениями.
— Что это? — с какой-то надеждой тихо спросил он.
— Водка, — отдышавшись, уверенно классифицировал я и на всякий случай спрятал глаза.
— Водка, значит, — горько вздохнул дядя Гоша и обречённо добавил, — А я — всё…
И в этом «всё» чувствовалась такая безысходность, что мне стало не по себе.
— Что всё?
— Не отличаю, — сказал он и вдруг его небритый подбородок задрожал, а щека дёрнулась сильнее обычного.
Я изобразил недоумение.
— Водку от воды не отличаю — с надрывом объяснил дядя Гоша и затравленно констатировал, — Допился…
Он мне рассказал, что жена ему на каждую смену наливает в термос поллитру. Так он её приучил за долгие супружеские годы. А прошлую смену ему вдруг показалось, что в термосе была вода. Он так расстроился, что с порога устроил жене скандал. А как на грех дома были её родственники. Пять человек из деревни во главе с шурином.
Они все попробовали из термоса, некоторые по два раза, и единогласно признали, что это — водка. Но дядя Гоша им не поверил, ему казалось, его разыгрывают, договорились против него. И он потребовал независимой экспертизы. Но и независимые эксперты из соседей, допив остатки, тоже определили, что в термосе была водка. Правда, мало.
Дядя Гоша чувствовал себя полнейшим идиотом. И судя по взглядам, окружающие думали так же. И дядя Гоша окончательно сник. Обличать самого себя ему никогда не приходило в голову. А родственники из деревни, в частности шурин припомнили ему и другие его выходки. Жена, вместо того чтобы защищать, возглавляла критику и называла иродом и кровососом. А дяде Гоше и ответить было нечего. Да и что может ответить на критику человек, не отличающий воду от водки? Кому интересно его мнение? Уже три дня его мучает бессонница. Никакого аппетита и упадок душевных сил. И по ночам ему опять начало сниться взятие Берлина.
— Только ты никому не рассказывай — попросил дядя Гоша, — А то и здесь засмеют. Знаешь, какие люди… Нехорошие есть.
Я знал. И один из этих людей в лице меня стоял перед ним.
А через неделю дядя Гоша взял отпуск за свой счёт и куда-то уехал. Как потом выяснилось, уехал лечиться от алкоголизма. Каким-то передовым методом. Вернулся он излечённым и тем не менее грустным. И уже никого не обличал. А где-то через год дядя Гоша умер — сгорел от рака. Так называемая саркома.
