Захмелевший Серёга пытался втянуть меня в общий разговор.
— А знаете, как он любит читать! — старался он воодушевить присутствующих, расхваливая меня, как залежалый товар — Как любит поэзию! Коля, прочитай нам своё любимое стихотворение! Ну то, помнишь…
Эта ситуация мне слишком напомнила детские утренники, где меня заставляли читать стишки, видимо сработал рефлекс и я автоматически прочел:
— Наша Таня громко плачет,
Уронила в речку мячик…
Ну и там дальше. Про то, что мячики не тонут.
Наступила неловкая пауза, потом всё с натугой заулыбались.
— Это ваше любимое? — спросила она.
— Да, — гордо ответил я. Терять мне было нечего.
— Хороший вкус — с сатирическими интонациями рассмеялась она. Двух зубов у неё не хватало.
После моего выступления все почему — то захотели выпить. Видимо это был катарсис, только с отрицательным знаком.
Дармовая водка пьётся на удивление хорошо и скоро мой литр исчез в небытие. Но всё же он оказал ощутимое влияние на присутствующих. Особенно на библиотекаршу. Она раскраснелась и обмахивалась платочком. Глаза её мало — помалу начали блистать, губы сквернословить и глядела она на меня уже более осмысленно. Море скепсиса постепенно высыхало и осталась так, лужица. «Нормально», — подумал я и, поняв что нужно, сбегал ещё за водкой.
Дело кончилось тем, что я пошёл её смеющуюся и пьяную провожать и трахнул прямо в палисадничке. Чтобы сделать ей приятное и создать хотя бы минимально романтическую обстановку, я выбрал место под берёзкой. Хотя не исключено, что это было другое растение — темнота так обманчива. Во время прелюдии к таинству траханья она путала меня с каким — то Никодимом, но я давно не обращаю внимания на такие мелочи. Потом она как — то странно притихла. Когда я закончил свои нехитрые мужские дела, я понял причину. Короче, мне пришлось её будить. Но на такие мелочи я тоже давно не обращаю внимания, хотя, не скрою, я ожидал, что она с большим энтузиазмом откликнется на мой любовный пыл. Но делать нечего, под моим руководством она надела трусы, я довёл её до квартиры и сдал на руки какой — то старухе, видимо матери.
А через два дня, узнав в справочной телефон, я ей позвонил. Она долго не могла понять, кто ей звонит, а когда поняла, сразу взяла визгливый тон.
— Ну что ты мне звонишь?! Я же сказала Сергею! И вообще за кого меня принимают? За дуру? Тебе что, Сергей не говорил?
— Ничего он мне не говорил, — растерялся я.
— Я же ему сказала, что ты не в моём вкусе. Что ты на любителя. Понял, придурок? И оставь меня в покое!
