Да, придется потрудиться. Кто знает, может, в конце концов, старушка на его месте была бы лучше…
Ждем своего автобуса уже почти час. Наконец приезжает. Как я и боялась, свободных мест мало, рассчитывать, как в предыдущем, на роскошь в виде пары кресел на каждого не приходится. Какое там, выстраивается такая очередь, что, похоже, на всех мест не хватит. Вот хрень! Дилемма. Хоть мы с Эндрю и стали друзьями на время, но как заставить себя попросить его сесть рядом? А вдруг неправильно поймет? Поэтому, пока очередь медленно движется вперед и Эндрю идет за мной почти вплотную, я надеюсь, что он сам примет решение и сядет рядом. Я очень хочу, чтобы это был именно он, а не кто-то другой, незнакомый.
Пробираюсь в середину салона и вижу два пустых кресла, быстренько пролезаю к окну, и он садится рядом.
Ну, слава богу.
— Раз уж ты слабый пол, — говорит он, кладя сумку на пол между ног, — так и быть, место у окна твое. — И улыбается.
Автобус набит битком, я уже ощущаю жар горячих, потных тел. Двери со скрипом закрываются, мы трогаемся.
Теперь есть с кем поговорить, и дорога уже не кажется такой мучительно длинной. Почти час без перерыва мы болтаем о всякой всячине: про его любимые рок-группы, про то, почему мне нравится Пинк, и насколько лучше то, что поет она, чем песни «Бостон» и «Форинер», которые мне кажутся однообразными. Мы спорим с ним об этом минут двадцать, не меньше, — он очень упрямый, но вдруг заявляет, что это я упрямая, так что, скорей всего, оба хороши. Потом я рассказываю, кто такая Нэт, но об ужасных подробностях наших с Натали отношений умалчиваю.
Наступает ночь, и меня вдруг осеняет, что с момента, как мы сели в автобус и он разместился рядом, у нас с ним не было ни одной неловкой паузы.
— Ты долго пробудешь в Айдахо?
— Несколько дней.
— А потом обратно опять на автобусе?
Странно, куда-то пропало все его веселье.
— Да, — отвечаю я.
Развивать эту тему не хочется, станет задавать вопросы, а что отвечать — я пока не знаю.
Слышу, вздыхает.
— Это, конечно, не мое дело, — смотрит он мне в глаза, и я чувствую, что пространство между нами будто стягивается, наверное, потому, что он сидит очень близко, — но, думаю, тебе не стоит вот так разъезжать по всей стране в одиночку.
Я отворачиваюсь:
— А что делать? Надо.
— Почему? Пойми меня правильно, я не давлю на тебя, но юной девушке, да еще такой чертовски привлекательной, путешествовать по Америке одной, с кучей пересадок, опасно.
