— Александр Палыч!..
— Подло это! Разве ты Макара не уважаешь? И что ты плохого можешь сказать о Ленке его?.. Культурная, образованная, добрая… В каждом поступке человека сначала разобраться надо, понять…
Степан молчал. Ответить Завьялову он уже не мог. Слов нужных ему все равно сейчас было не найти. Он только сочувственно кивал головой.
— Ты ведь, Степан, все и без меня хорошо понимаешь. А вот поговорить с женой, объяснить ей, что она поступает плохо, не догадался или времени не нашел.
— Не знал, Александр Палыч… — виновато признался Степан.
— А сделать это надо, — уже совсем тепло, положив руку на плечо Степана, посоветовал Завьялов.
— Обязательно поговорю.
— Только душевно, Степан. Чтобы она поняла.
— А как же по-другому, Александр Палыч? Знамо дело — поймет. Неужто я своей бабе вопрос разъяснить не способен?
— Вот видишь, и с тобой поговорили по душам… Спасибо за щиты.
— Вам спасибо, Александр Палыч. Бывайте здоровы.
Степан повернул к двери. Больная нога мешала ему сейчас больше, чем всегда: прыгал он тяжело. И на трость опирался сильнее обычного.
«Не зря ли я все это выложил ему?» — думал про себя Александр Павлович.
…Степан Лямин был неграмотный. За получку в ведомости вместо подписи научился ставить каракуль, похожий на вопросительный знак. Зато лекции и политбеседы не пропускал, любил поговорить о политике, считал себя беспартийным большевиком и был убежден, что к Новому году война закончится: «Раньше не успеть — далеко гнать немца обратно…»
Ко всему этому правдивый и на редкость трудолюбивый и добрый Степан любил лошадей, в душе гордился тем, что все годы ходил в ударниках производства и висел на красной доске. Про любого начальника, который уважал его, Степан Лямин искренне говорил: «Голова как у наркома». Выпивал редко.
…Возвращаясь на конный двор, Степан бросил вожжи и не смотрел на дорогу. Серко, не чуя понуканий, не торопясь, размеренно шагал по дороге в знакомую сторону.
Впервые за все годы работы его, Степана Лямина, попрекнуло начальство! Да еще кто? Сам Александр Палыч Завьялов, который недавно в клубе на собрании привсенародно назвал его патриотом Родины! После ухода в армию двух своих товарищей, сказал, товарищ Лямин Степан Митрофанович обязался за всеми шестнадцатью лошадьми ходить один…
«Во как! Справедливый человек. А тут попрекнул… — Степан вздохнул. — И с какого бока?! По бабьей линии… Срам! Да… На конном-то дворе ко мне не подкопаешься. В стойлах как на медпункте: пол — хоть на простыне ночуй на нем, кормушки — игрушки, у каждой скотины своя шпилька для сбруи. А возьми коней — они и сейчас блестят, как довоенные. И духу нет тяжелого, потому как вентиляция соблюдается… Никто не скажет, что Степан Лямин значится ударником зря! Все премии оправдал.
