– Ты говоришь о счастье – а несчастье?..
– Несчастье было, когда Валера умирал. От рака. Он умирал у меня на руках. Вот это было ужасно.
Звезда
– Ты не любишь, когда тебя называют «звезда»…
– Не люблю. Я артистка.
– Но ты была настоящая звезда, когда тебя принимали в Канне на международном фестивале с фильмом «Летят журавли».
– Не была я никакой звездой. Я увидела, наконец-то, людей, которых знала по классике, по мировому экрану…
– И сама встала в их ряд…
– Нет, я не встала в их ряд. Но я увидела «Газовый свет», американскую классику, «оскаровскую» картину с Ингрид Бергман, которую я изучала дома и очень любила, я сидела рядом с Джиной Лоллобриджидой, которая была настоящей звездой…
– Тебя принимал Пабло Пикассо…
– Он принимал не меня, он принимал Сергея Урусевского. А Урусевский просто взял меня с собой. Мы приехали в его город гончарных изделий. Урусевский говорит мне: Таня, смотри, ведь это гений. Ну, мы посмотрели. Ну, Пикассо подарил нам какие-то свои плиточки…
– И что ты чувствовала?
– Да ничего особенного.
– А Пикассо видел вашу картину?
– Да, смотрел специально, Сережа ему показал.
– И что сказал?
– «Сережа, вы гений, вы пишете светом, это замечательно, ваша актриса – живая».
– В общем, тебе ничего не вскружило голову?
– Нет, конечно. Но я была счастлива, что у меня какие-то новые вещи появились. Потому что приехал папин школьный товарищ, который подарил мне валюту и сказал: Тань, покупай все, что тебе нужно. Я купила какой-то бюстгальтер, какие-то колготы, «грацию»… Но я была одета очень хорошо. Меня одел художник Кулиш из театра Маяковского. Ив мехах…
– Русская красавица в русских мехах…
– Но я очень хотела домой. Мама звонила мне каждый день: Таня, как дела? Я говорю: неплохо, все нормально, скоро приеду… В нашем посольстве французы вручили мне золотую брошечку и часы. Вот и все. Потом уже, после Канна, я познакомилась со стареньким Чаплином, с Софи Лорен… Симона Синьоре требовала, чтобы мои товарищи положили на стол партбилет…
– То есть?
– Я дружила с Надей Леже, женой известного французского художника, в девичестве Ходасевич, известная фамилия. Их было три сестры, все эмигрировали в 1914 году. Надя сказала: я не выношу нищенство российское. Попрощалась с родителями и уехала. Посудомойкой была сначала, потом кончила институт художественный… И вот когда мы приехали во Францию с «Анной Карениной», Надя пригласила нас в Дюшон, это пять часов езды от Парижа на машине. Приехали. Встречает Симона, которая говорит: а зачем нам «Анна Каренина» с Татьяной Самойловой? Изящная, худенькая, но уже на склоне…
