Этот же вопрос не давал покоя мне и сейчас, когда я, пытаясь заснуть, ворочалась на своем ложе. «Впрочем, что проку копаться в прошлом, — обругала я себя, — особенно если не одна я покинула родных, чтобы стать подмастерьем». Витторио, Константин и большинство остальных учеников пришли из еще более удаленных мест, чем я, чтобы стать учениками Леонардо. Более того, некоторые из них были намного моложе меня. Поэтому мне лучше поспать несколько часов, чем предаваться жалости к собственной персоне.
Я крепко зажмурила глаза, так и не смахнув единственную слезинку, выбежавшую из-под века и оставившую мокрый след на щеке. Уже завтра дело об убийстве графа будет предано забвению, если Леонардо действительно прав в своих выводах относительно убийцы. Тогда я смогу оставить свои ночные расследования и вернуться к роли ученика художника.
Успокоенная этой мыслью, я заснула под тихий храп окружающих меня юношей. Но едва я стала дремать, как неожиданное соображение проскользнуло по краю моего погружающегося в сон сознания. Впрочем, оно не столь обеспокоило меня, чтобы я, зевнув в последний раз, отказалась зарыться еще глубже под одеяло, зато вторглось в мои сновидения.
Вот, пожалуй, почему сон мой был тревожным: мне снилось, будто черная королева преследует меня в темных залах замка Сфорца.
Мастер ученику, что отец сыну, только мастер с учеником сходятся с умыслом, а отец с сыном по воле случая.
Леонардо да Винчи.
Дневники Дельфины делла Фации
— Хотя белое не есть цвет, оно отражает цвета противостоящих предметов как в природе, так и на панно. Так обстоит дело и с одеянием архангела.
Леонардо указал кистью на фигуру с крыльями на фреске, грудь которого вчера вечером пронзил брошенный Моро нож.
— Поскольку он плывет по небесам, складки его одежды, освещенные встающим за его спиной солнцем, будут озарены тем же самым слепящим светом, — присовокупил он. — Остальная одежда окрасится в слабейший оттенок синего от воздуха вокруг него. Цвет и отражение… Неосведомленный художник всегда изображает предмет совершенно белым. Итак, смешай цвета, Дино, чтобы мы могли вернуть силы небесные в их прежнее состояние славы.
Я с задумчивым видом кивнула головой, сосредоточив свое внимание на последнем из желтков сырых яиц, очищенных мною от скорлупы. Обращаясь с ним так же осторожно, как если бы это был цыпленок, которым он мог бы стать, я катала оранжевый кружок между ладонями, чтобы освободить его от прилипшей пленки. Чуть только желток высох, я зажал его эластичный мешочек между пальцами, словно я была матерью легендарного Ахилла, держащей свое дитя над рекой Стикс. Столь же осторожно я проткнула желток чистой деревянной щепкой, и его содержимое вылилось в гладкое отверстие перевернутой скорлупы, служившей маленькой чашей.
