Не ожидая такой прямой атаки, она, запинаясь, проговорила:
— Как ты мог сказать такое? Когда я больше всех привязана к тебе!
— Не обманывай себя, сестрица: не ко мне, а к моему кошельку!
— Боже, ты несправедлив ко мне! Что касается того, как я обеспечена, то ты со своим безрассудным расточительством и не подозреваешь, что мне приходится отказывать себе во всем! Почему, ты думаешь, я переехала с Элбемарл-стрит, из нашего прекрасного дома, когда умер Бакстед, сюда, в это богом забытое место?
Он улыбнулся.
— Тем более что не было ни малейшей причины уезжать оттуда. Я думаю, это твоя страсть к расчетливости и экономии.
— Если ты имеешь в виду, что мне пришлось урезать свои расходы…
— Не пришлось, просто ты не можешь устоять перед соблазном на чем-нибудь сэкономить.
— С пятью детьми на руках, — завопила она, но пристальный взгляд через монокль остановил ее попытку развить эту тему.
— Ну что ж! — сказал он дружелюбно. — Полагаю, нам лучше расстаться, не так ли?
— Иногда, — произнесла леди Бакстед, едва сдерживая негодование, — мне кажется, что нет существа отвратительнее и бездушнее, чем ты! Не сомневаюсь, если бы Эндимион обратился к тебе за помощью, он бы ее получил непременно!
Эти горькие слова оказали некоторое влияние на маркиза, но спустя минуту он взял себя в руки и посоветовал сестре принять на ночь успокоительное.
— Ты глубоко заблуждаешься, Луиза, поверь мне! Уверяю тебя, что если даже Эндимион попросит меня устроить бал в его честь в моем доме, я и его поставлю на место!
— О, ты невыносим! — воскликнула она. — Ты прекрасно знаешь, что я не то имела в виду, я говорила о…
— Можешь не объяснять, — перебил он ее. — Нет необходимости, я всегда прекрасно знал, что ты имеешь в виду! Ты и Августа вбили себе в головы, что я испытываю отеческие чувства к Эндимиону…
— К этому… этому недоумку!
— Ты слишком сурова к нему, он просто болван!
— Ну да, все знают, что для тебя он просто воплощенное совершенство! — сердито вставила она, комкая в руках носовой платок.
Он машинально покачивал на длинном шнурке свой монокль, но это замечание заставило его поднести стекло к глазу, чтобы получше увидеть разъяренное лицо сестры.
— Как странно можно истолковать мои слова! — сказал он.
— Уж мне-то можешь не говорить! — леди Бакстед уже неслась во весь опор. — Чего бы ни пожелал твой драгоценный Эндимион, ты ему ни в чем не откажешь! В то время как твои сестры…
— Извини, что перебиваю тебя, Луиза, но это очень сомнительное утверждение. Ты ведь знаешь, я далеко не бескорыстен.
