Может, ты встанешь и уступишь место своей бабушке?
Клер встряхивает головой, и волосы ее пляшут, точно змеи. В загородном доме она вылезает на крышу через чердачное окошко. Она разгуливает по гребню крыши, раскинув руки точно крылья, и зовет:
— Бабушка… У-у-у…
Бабушка выходила на лужайку перед домом, ей с трудом удавалось поднять голову, чуть не вывернув себе шею.
— Сделай милость, спускайся немедленно. Немедленно, слышишь?
Клер смеется, ей вторит эхо. Бабушка сердилась:
— Эти забавы кончатся тем, что ты разобьешься.
Клер отвечает, что ей это все равно. Бабушка пожимала плечами:
— Ну и многого же ты достигнешь, когда умрешь.
— Большего, чем ты, — говорит Клер.
День отступал все дальше и дальше, как свет, когда смотришь сквозь воронку. Вечером мы устроили генеральную репетицию, без Клер. То есть у нас собрались все персонажи последних дней: Ален, его отец и мать, наша бабушка и еще все мы, кроме Клер, разумеется. Все были в приготовленной для траурной церемонии одежде, даже на мне было черное платье. Я вовсе не хочу проявлять неуважение к памяти Клер, но я была довольна. Издали я казалась себе молодой девушкой. Я мрачно разглядывала себя в больших зеркалах передней, и Ален сказал:
— Теперь ты уже сможешь, пожалуй, выезжать на балы в будущем году.
Валери скорчила гримасу:
— Эта дуреха оттопчет ноги своим кавалерам.
Алей погладил меня по щеке.
— Молодые люди будут приглашать ее не ради собственных ног.
Я взяла руку Алена, обвила ею свои плечи, прижалась к нему, и так мы стояли и смотрели на Валери, пока она не ушла. Потом Ален присел передо мной на корточки, держа меня на расстоянии вытянутых рук, я видела его веснушки, его ласковые глаза. Сердце стучало у меня в висках, Клер была здесь, совсем рядом, но, как в легендах, нельзя было обернуться, не то она исчезнет.
— Знаешь, — сказал Ален, — ты на нее похожа.
— Нет, что ты! — воскликнула я с надеждой.
Ален дотрагивался пальцем до моего лица:
— Брови, лоб, нос…
— Ноги, — поспешно добавила я, — ноги и руки.
— А там, — сказал Ален, коснувшись моего лба, — что же там будет скрыто?
Я ответила вовсе не нарочно:
— Мертвая девушка.
Мне стало ужасно неприятно. Но Ален притянул меня к себе и все повторял:
— Тс-с, тс-с.
Я спросила его:
— Ты еще любишь Клер, Алей?
— Конечно, — сказал Ален, — конечно, ты забудешь, как и все мы забудем.
— А ты все-таки женишься потом?
— Послушай-ка, — сказал Ален, — сейчас мы все так потрясены.
Я пожала плечами. Меня раздражает, что они превращают смерть в какую-то трагедию. Я потащила Алена к себе в комнату, чтобы открыть ему один секрет, о котором никто не знает, показать ему своих вьетнамских солдат. Я вырезала их из «Пари-Матч», у меня их одиннадцать штук, они покоятся в самых различных позах, лица их залиты кровью. Ален сразу же взял топ старшего брата:
