— Слышь, Степа, а враз да Ипат с Назаркой дознаются об нашем деле, — сказал Ванька уже за воротами, — беды не миновать!
— Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Не трусь, в городу они, — успокоил друга Степка. — Дуй давай к Тимофею, подымай его да подъезжайте с задов за приданым на его лошади. А как скажешь, что Кланя сама согласилась бежать за его, дак на крыльях он полетит сюда к ей.
— А ты куда?
— К Васе нашему, лошадь попросить. Не на Тимкиной же кляче под венец-то ехать.
У спуска на плотину разбежались они.
Словно за все минувшие муки, за раны тяжкие, за горькую, столь долгую разлуку май семнадцатого года, неспокойный и настороженный для миллионов людей, для Василия Рослова и Катерины засветил красным солнышком, прокатился медовым месяцем. Июнь тоже плыл, как в хорошем, приятном сне.
Натосковались они по родной крестьянской жизни, оттого и работали всласть, и все еще будто не верилось, что не надо ни от кого прятаться. До Палкиных в Бродовскую весть о Катерине донеслась на другой же день после свадьбы. Но ни Захар Иванович, ни Лавруха с фронта еще не вернулись, а Кузька, муженек бывший, не посмел и голоса подать.
Хозяйство молодые объединили с Дарьей, потому и солдатке полегче стало, посветлее. Не считаясь, всякую работу делали сообща. Двор их ожил и без Макара. Письма писал он с фронта редко и обращался в них больше к Василию, о хуторских делах расспрашивал, о фронте рассказывал. В конце апреля в лазарете недолго полежать пришлось.
Степка знал в своей старой избе и во дворе все ходы и выходы, мог без стука открыть все крючки и задвижки, но засовестился. Зачем же так вламываться к спящим людям? Постучал осторожно в крайнее горничное окно. Прислушался. Посмелее вдарил в перекрестье рамы.
— Кто тут? — отмахнув занавеску, спросил Василий.
— Выдь на минутку, Вася! Шибко надо.
— Ты, что ль, Степа?
— Ну, я же! Выходи!
Занавеска опустилась. Пока Василий, накинув шинель и сунув ноги в старые калоши, вышел на крыльцо, Степка, перемахнув невысокий забор, ожидал его тут.
— Чего там стряслось у вас? — тревожно спросил Василий. Он уже слышал о сегодняшнем случае с Леонтием Шлыковым, потому тревога в ночи сразу всколыхнула мысли о казаках: уж не еще ли чего сотворили?
— Да не у нас, Вася. Венчаться Тимофею Рушникову надоть срочно.
— Эт с кем же?
— С Кланькой Чулковой.
— Так у их же свадьба завтра.
— У Тимофея будет свадьба, а у их — нет.
— Ну и у-ухари! — удивился Василий и торопливо зашагал к конюшне. — Выкатывай ходок, сбрую неси!
