Ну а чтобы самому, по собственной инициативе о Марфе позаботиться…
Ей же именно сейчас так нужна помощь. Сейчас, когда Дашка поступила в университет и самое разумное – отпустить ребенка на свободу, перестать жить с ней одним целым. Это трудно, ведь дочь столько лет была Марфиной частью.
Самый лучший способ – заняться самостоятельной работой, своей карьерой.
Марфа уже сколько лет бьется. Конечно, сегмент рынка, в котором конкурируют экономические проекты, сильно забит, но Дубинин может же за нее слово замолвить. Там, тут – и ради него потеснятся. А ей и нужно только, чтобы не отмахивались – во всех ее работах новый взгляд. Неожиданный, рискованный, но хитроумный. Сам Филипп, в одиночку, побоялся бы идти по такому пути.
А дружок даже не явился на обсуждение ее проекта. Почему – не объяснил. «Что же ты не спросишь?» – возмутился тогда Филипп. «Он не любит извиняться, оправдываться. Наверное, была причина…» – вот и весь ответ покорной бедняжки. Она-то, не раздумывая, отменит любое дело, если ему зачем-то понадобится…
По подсчетам, Марфа уже должна приехать. Одна порция пассажиров вывалилась из метрошного пространства в подземный переход, другая… Люди, как циркачи, научились уворачиваться от хлопка прозрачной створкой, посаженной на тугую пружину. И все-таки в их Крылатском попадаются такие, кому приходит в голову, что можно и придержать за собой дверь. Хороший у них район…
Филипп полез в карман – забыл, что в их подземном переходе нет зоны покрытия… Отвел взгляд на зеленый экран мобильника и чуть было не пропустил Марфу. Спину ее поникшую заметил.
Бедная… В две мужские силы пригибает ее к земле…
Так стало жену жалко, что он готов был просить у нее прощения не только за себя, но и за Дубинина. Перед женщиной виниться за всех мужчин…
Самоотверженное сочувствие, не показное, а бесхитростное – ключ. Марфина душа открылась:
– Он прочитал мою работу… «Замечательно! Я бы сам до такого поворотца не додумался!» – сказал.
Ведь это значит – похвалил? – Марфа остановилась, повернула к Филиппу пылающее лицо. Глаза расширились, чтобы удержать набухающие слезы.
– Конечно!
С чем угодно согласишься под напором такого страдания. Но Филипп хорошо знал уловку, которой, по всей видимости, воспользовался Дубинин: в любой работе легко отыскать пустячок, за который можно поощрить автора. Вникать в проект для этого не обязательно. В результате все довольны, отношения не испорчены.
Похвалить и забыть. А потом никто не мешает бросить черную метку при голосовании, хмыкнуть, когда начинают хаять эту работу. Если твои собственные интересы требуют поддакнуть кому-то другому. Такое двуличие крутые профессионалы даже не замечают… И Марфа о нем прекрасно знала. Да что «знала»… Сколько раз она изобличала своих и Филипповых коллег в… непоследовательности.
