Голос тусклый, потерянный.
Филипп выскочил из-за стола, сорвал с вешалки широченный темно-бордовый, почти черный Марфин шарф: вечерами холодно, а она утром легко оделась. Она же не знала, что поздно будет возвращаться. Не застудила бы придатки…
Чертов Дубинин никогда о встрече заранее не предупреждает. Бедняжке Марфе от этой его импровизационности одни страдания. Из-за него не может свободно распоряжаться своими вечерами…
Если друг сердечный намыливается в поездку, да еще весело так ее об этом извещает: мол, радоваться за него должна, – она впадает в отчаяние. Не оттого, конечно, что без него жить не может, а оттого, что он даже не замечает разлуки с ней…
Зато в дни, когда Дубинина нет в радиусе ста километров, когда Марфа не ждет ежеминутно его звонка и назначения встречи, она становится, наконец, вменяемой, спокойной.
В кино соглашается пойти после работы, в музей или просто по арбатским переулкам пройтись не спеша. Удивляется: «Как Москва омолодилась, морщины заштукатурила. Вкуснее стала. Надо нам с тобой почаще гулять!» Благие намерения…
Дубинин возвращается, и ее уже снова никуда не вытащишь. Сидит дома напряженная. Дашке свитер вяжет, тупо уставившись в телевизор…
Если неделю нет звонков, то по утрам даже трезво начинает рассуждать: мол, пора с мороком кончать. Обижается на Дубинина…
Женские обиды… Да это же помощь чувствительному партнеру. Обида апеллирует к совести и останавливает мужское свинство и подлость. Иначе бы мы, мужики, совсем обнаглели.
Но как только ее заносит в зону гнева, ревности, «несравненной правоты» – Дубинин тут же прорезается.
Умный, мерзавец… Будто чувствует, что переборщил с отсутствием. Чувствует? Скорее, учитывает, что молчание слишком многозначно, что им часто пользуются как интеллигентным видом отказа, разрыва.
До этого не доводит… Пока не доводит… Хотя такая возможность открыта…
Но сейчас зачем ему лишаться профессиональной поддержки?!
Марфино ухо настроено на колебания информационного пространства, которые хоть как-то касаются самого Дубинина или того проекта, над которым он в данный момент работает. Без слов выдрессировал ее – поощрял звонки только тогда, когда у нее есть полезная ему информация.
Прагматичный робот этот ее Дубинин. Машина, которой не ведомо, что у человека к человеку бывает сердечная тяга…
Пару раз Марфа схитрила. Чтобы услышать его голос, выдала ненужные данные. Тут же осадил – обидно срезал, чтоб неповадно было подсовывать фуфло.
