Гунны разили всех, кто попадался под руку. Один из них подал коня чуть вперед и резким движением прошил насквозь пробегающую в панике молодую женщину коротким копьем. Она вскрикнула, распластала руки в разные стороны, на груди, откуда торчало древко, на белой льняной рубахе стремительно расползается кровавое пятно. Гунн дико заорал и с силой дернул на себя копье. Молодая женщина запрокинула голову, острие с треском пробило грудь, предсмертный хрип вырвался из груди, кровь потоком хлестанула изо рта, белокурые волосы разметались в стороны.
В центре поселения гремит бой. Звяканье металла о металл перебивает истошные крики, крепкую ругань, вопли раненых и умирающих. Двое русов умело орудуют копьями: в тесноте умудряются отбиваться от выпадов гуннских ятаганов, сталь мерцает дугами, цепляется за гуннские клинки, искры разлетаются в разные стороны. Иногда удается и самим атаковать врага. Однако степняки умело маневрируют на коротконогих юрких лошадях – широкие перья копий лишь рассекают воздух. Один из русов – в плечах трое не обхватят – наконец дотянулся до гунна, копье звякнуло о нашитую на коже бронзовую пластину, тот поспешно отпрянул, рубанул по наконечнику, славянин с силой опустил копье. Конь дико заржал – клинок рассек шею, из глубокой раны тугой струей ударила горячая кровь. Животное с выпученными глазами поднялось на дыбы, копыта неистово бьют отяжелевший, пропитанный сладковато-кислым ароматом крови грунт. И тут конь не удержался, повалился вместе с наездником на землю. Гунн неистово заорал, увлекаемый конской тушей, однако в самый последний момент успел освободить ноги из стремян, отпрыгнул в сторону, походя отбился от выпада русского копья.
Славянин, вооруженный мечом, едва сдерживает наседающих степняков. Дыхание с хрипом вырывается из груди, руки, будто налитые свинцом, тяжелеют. Легкая кольчуга огромными каменными глыбами давит на плечи. Рус скосил глаза – соплеменники не в лучшем положении – вдвоем едва сдерживают пятерку степных разбойников. В это же мгновение не замечает хитрого выпада противника, запоздало отвел корпус вправо, гуннский клинок ударил в металлические кольца на предплечье, острая боль пробежала волной по телу, с губ предательски сорвался вскрик, в том месте сразу ощутил мокрое и теплое.
Гунны, будто дикие звери, почувствовали кровь, набросились с удвоенной силой. Удары посыпались со всех сторон. Славянин проседает под каждым ударом, перед глазами лишь мерцание стали и звериный оскал степняков. Широкий меч вертится в мозолистой руке как волчок, отражает шквал ударов, однако рус чувствует, что силы покидают его, еще минута, и он рухнет как срубленное дерево. Он дико заорал, собрал остатки сил и бросился на врага. Первый попавший под руку разъяренному русу гунн опешил от града ударов, всполохи и искры посыпались в разные стороны. После очередного мощного удара степняк заорал: острие меча все-таки достало его, вспороло кожаный нагрудник, а вместе с ним и живот, внутренности кишащим клубком уродливых змей вывалились наружу, безумно вопящий гунн дернулся вперед, но запутался в собственных кишках и рухнул на землю, продолжая верещать и кататься в пыли.
