Йошт смотрит в окно, и лицо его сереет – маленький огородик на деле скорее поле, расстилается почти до виднокрая. Бросил полный жалости взгляд на волхва, но тот непреклонен, лишь стоит и тянет рот в улыбке.
– Это твое орудие, – Веслав кивает на заготовленные уже бадью с водой, потом на мотыгу в углу у двери.
Йошт нехотя глянул на тяпку, недовольно наморщил лоб, отвернулся к стене.
– Тоже мне орудие, – недовольно буркнул Йошт.
– А то как же? Орудие труда – не всегда хуже меча, копья, стрелы аль топора. Оно создает, а меч и стрела только защищают. А создать всегда намного труднее, убедись и ты в этом.
– По мне так лучше меч в руках держать, чем эту закорюку, – Йошт скользнул взглядом в сторону повешенного на стене длинного меча волхва с красивой, резной ручкой из золота. – Меч – вот орудие труда мужчины!
– Для меча время всегда найдется. Вернее, оно само нас найдет, – уже серьезно говорит волхв, худым мозолистым пальцем указывает на мотыгу. – А вот для этого мы сами должны находить время. Если ты не можешь создать, тогда не сможешь и защитить созданное. Просто потому, что нечего будет защищать. Ладно, хватит разговоров! Солнце уже высоко, а ты все еще перину давишь, – отрезал волхв и вышел на улицу.
Йошт что-то побурчал, нехотя поднялся и с недовольной миной принялся мыться – фыркает, расплескивает по горнице воду, хмуро косится в угол, где пристроилась мотыга.
Из леса змеится тесная едва различимая тропка. По ней топает несколько человек, по виду оборванцы – все в лоскутах рванья, у многих штаны пошиты из разноцветных кусков кожи, но так неряшливо и грубо, что того, кто шил, будто палками били по хребту и приговаривали: «Торопись, сукин сын!» Да и сами они выглядели не лучше своей жалкой одежки – чумазые, худые, на коже частят прыщи и гнойнички, глаза ввалились, длинные волосы сбились в колтуны. Все босые.
В конце группы идет очень высокий парнишка, тянет за деревянные поводья неказистую повозку-волокушу. Вместо колес – гладкие жерди, повозка время от времени подпрыгивает на ухабах, спотыкается о камни. Парень с силой тянет волокушу, от натуги лицо перекосилось. Он лишь с виду самый крупный из всех странников. На деле же он напоминает скорее высушенную рыбеху, по сравнению с ним Йошт – широкоплечий гигант!
Венед провожает их взглядом, внутри смешалось чувство жалости и отвращения.
– А вот и еще одни, – услышал карпенец за своей спиной спокойный голос волхва, обернулся. – Что-то зачастили в последнее время…
