– Здрав будь еще раз, дядя Веслав, – весело пророкотал Борята, в руке упитанный заяц. – Вот, поймал косого в лесочке.
– Тихо ты! – шикнул на Боряту волхв. – Чего вламываешься, аки медведь в малинник, людей понапрасну будишь?
– Ну, так я, это… – неуверенно говорит Борята, переминается с ноги на ногу, протягивает за уши добычу. – Вот. Попался в силки. Это я тебе его принес, дядя Веслав.
– Не мне, Борята, а богам.
– Ну богам так богам. А ты что же, даже кусочка себе не оставишь? Заяц-то добрый, жирный.
– И богам требу справим, и себе возьму, и тебе останется, и Йошта, гостя нашего, угостим. Всем хватит.
– Он, конечно, упитан, но если на всех разделить, его даже на один зуб не хватит.
– Дело не в том, хватит или нет, главное – внимание и забота. Я тебе сколько раз говаривал? На этом любовь держится, а любовь и есть искра, заложенная Родом в каждом из нас. Или забыл уже?
– Да помню я, дядя Веслав, помню, – вздохнул Борята, виновато опустил голову.
Глаза волхва скользнули по фигуре анта, остановились на перемотанной чумазой тряпицей руке. Из-под рваного лоскута виднеется уже пожелтевший листочек подорожника.
– Что с рукой, Борятушко? – спросил Веслав. – Никак опять в кузнице трудился без усердия и внимания?
Борята спешно убрал пораненную кисть, мнется, с трудом подбирая слова, сбивчиво говорит:
– Я… это… ну в кузне ожегся… неловко как-то вышло…
– Ловко, неловко… Ты, Борятушко, с усердием трудись, за дело семейное радей, ведь твой тятька, Вакора, – лучший в округе кузнец! Да и брат твой тоже умелец. А вот ты…
– Дядя Веслав, ну вы ж знаете – не мое энто… Мне бы зверя бить в лесах, птицу какую… – ант кивнул на пойманного зайца. – Вон добыча-то добрая ко мне идет, значит, любят меня звери-то. А что железки-то тягать?
– Любо, что зверье тебя любит, но все же… – волхв вдруг посерьезнел. – В общем, хватит дурковать, Борятушко, берись за дело семейное, да всю любовь и старание туда, в работу…
Борята насупился еще сильнее, головы не поднимает, лишь смотрит на мудрого волхва исподлобья. Волхв наконец улыбнулся, проговорил мягким голосом:
– Ну будет-будет, не серчай на старика, я дело говорю. А руке твоей поможем! Была где-то мазь у меня – назавтра же боль отступит, да и ожог рассосется!
Веслав с тушкой зайца в руке исчез в соседней комнатушке, там заскрипели половицы, зазвенели какие-то горшочки, в нос ударил пряный запах трав.
Борята покосился на скрывшегося в полутьме комнатушки волхва и шагнул к Йошту, глядит на венеда грозно, исподлобья.
