— Слушайте, ребята, что в Стражном-то приключилось… Восьмого, перед обедом, пошли мы с двоюродным братом — он весной дембельнулся — за хлебом, и ведь поначалу я и сам не поверил… — начал он.
— Ты прямо как неверующий Крамаров из «Неуловимых мстителей», — гоготнул Смола. — «А глянул в стороны — вдоль дороги мертвые с косами стоять… И тишина…»
— Положим, не вдоль дороги, а вовсе у магазина. И не мертвый, а полумертвый — с перепою… — огрызнулся Сева. И вообще: помолчи! Кто-кто! Да Славик стоит! Опухший, грязный, штаны и ботинки заблеваны… Тусуется с какими-то аналогичными небритыми личностями, меня, ясное дело, не узнал. А братан мой и говорит: — «Да этого лоботряса вся деревня как облупленного знает. За углом от нас раньше жил, мать его, старуха, и сейчас там обретается. Один он у нее, родила уж лет под сорок — какие-то проблемы были, по знахаркам ездила… Отец же его на войне погиб, сына так и не увидев. Он только школу закончил — мать на пенсию вышла, и потому его, как „кормильца“, в армию не забрили».
Сева чуть помедлил и продолжал:
— А тетка дорассказала, что в пединститут мать его только с третьего захода определила — через рабфак. До того же Славик баклуши бил и с участковым ругался — мол, он к экзаменам в вуз «готовится» и потому не работает, а потом стабильно вступительные заваливал. На очном же всего до середины второго курса дотянул, дальше за неуспеваемость отчислили. Через год восстановился на заочном и еще лет восемь в «вечных студентах» ходил.
— Так он что, целую десятилетку хреном груши околачивал? — изумился Асмолов. И осклабился: — Совсем как я…
— Нет, — ответил Сева. — Не угадал. После того как его с очного наладили, пришлось-таки к общественно-полезному труду приобщаться. Только к тому времени Славик за воротник закладывал давно и основательно, и для начала, трактористом, по пьяному делу, трактор в реке утопил. Из МТС его, понятно, сразу взашей вытолкали. В бригаде плотников был — тоже до изумления нажрался, с крыши сверзился и руку сломал. Одно время скотником на ферме подвизался — так там какая-то темная история с якобы украденной лошадью приключилась. Ну и дальше все в том же духе… А в нынешнем году, на наше несчастье, он таки институт «добил» и — прошу любить и жаловать! Тетка сказала, люди вообще поражались, как это ему удалось в райцентре учительствовать пристроиться — в родной-то сельской школе, говорят, даже на порог не пустили…
— М-да-а-а… Дела… — задумчиво произнес Валентин. — Ладно, по крайней мере, теперь кое-что прояснилось. Допустим, откуда у нашего физика такой уникальный уровень знаний.
