— Соображаешь, как я вовремя успел «дембельнуться»? Теперь спокойно блаженствую, да через трое суток на четвертые сторожую, чтоб жена сильно варежку не открывала…
— Зато у нас скоро месяц, как усиленный вариант несения службы (двенадцатичасовой рабочий день) объявили, а уж про выходные вообще наглухо забыть пришлось, — с кислой миной ответствовал пресс-секретарь.
— Запомни! — продолжал поучительно втолковывать Веревко. — Если тебе кто-нибудь скажет, что на пенсии хорошо — плюнь тому в глаза! На пенсии — очень хорошо! Особенно же — постфактум тридцати трех лет календарной выслуги!
Андрей хмуро согласился и поспешил на очередную радиостудию…
После совершения терактов на пресс-секретаря, дополнительно, взвалили организацию ежедневных мини-интервью с начальником УВД на радиокомпаниях: двух областных и двух городского масштаба. На практике это выглядело так.
В установленное время Кузнецов предварительно связывался с той или иной студией, определяясь с ее руководством по перечню свежих «противотерактных» вопросов. (Отдельные, случалось, граничили со здравым смыслом. Скажем: а правда ли, что патрульным вменили в обязанность рыться в каждой уличной урне, поскольку именно в одну из них, по устойчивым слухам, злоумышленники готовятся подбросить очередное взрывное устройство?) Затем он тезисно сообщал, о чем нынче полковник милиции, в свою очередь, хотел бы проинформировать горожан. Знакомил последнего с тематикой сегодняшнего перечня. И, наконец, телефонно состыковывал начальника УВД с ведущим радиостудии.
Подобные передачи в прямом эфире, как правило, не превышали пяти минут. Впрочем, однажды полковник соловьем разливался о превентивных мерах и заслонах на пути террористов всех мастей чуть ли не четверть часа. Самое прискорбное, что Андрей в тот же день обязан был объехать разбросанные по городу радиокомпании, собрать записи всех прозвучавших интервью и распечатать их на компьютере. Готовые тексты подшивались в специальную папку, которая назавтра, поутру, представлялась начальнику УВД для визирования его вчерашнего устного творчества.
Таким образом, рейтинг главного милиционера города заметно рос. Да и папочку с выступлениями не грех было любой комиссии торжественно предъявить: вот, мол, в каком тесном контакте с жителями мы в особый период вкалываем. Великое дело — самореклама! В милиции — особенно.
В зависимости от разговорчивости полковника, Кузнецову в те суматошные дни приходилось набирать с магнитофонной кассеты от семи до двенадцати страниц текста на стандартных листах. И это — не считая подготовки всякого рода поздравлений и приветственных адресов (жизнь-то шла своим чередом), докладов для руководства и положительных милицейских материалов для местной прессы. Впрочем, объем подготовленных Андреем газетных статей и корреспонденций по вполне понятным причинам в последний месяц несколько уменьшился. Чем весьма и весьма был недоволен курировавший работу пресс-секретаря заместитель начальника УВД по кадрам подполковник милиции Степан Григорьевич Крикуленко. Недовольство выливалось вот в такие наступательно-оборонительные диалоги:
