Я продолжала идти по длинному туннелю этой проклятой пещеры, мне показалось, что я иду уже добрых полчала, но я не слышала никаких подозрительных звуков и голосов, кроме стука собственного сердца. Интересно, кто зажигает столько много факелов? Ведь я их уже прошла очень много. Я решила, что больше не буду никого звать, ведь я не знаю, как это может обернуться.
Боже, а вдруг эта пещера бесконечна? Я иду уже добрый час, а еще ничего не изменилось. И что теперь делать? А вдруг я вообще больше никогда из нее не выберусь!? Нет, нет, нужно сосредоточиться и не думать о плохом, только не думать о плохом.
− Помогите! Есть здесь хоть кто-то живой? — опять мой голос был очень громким для этой тишины. Боже, я готова даже была уже встретиться с убийцей, да с кем угодно только чтобы знать, что я здесь не одна.
Опять ответа я не услышала. Я не услышала никакого звука, кроме моих шагов, моего бьющегося сердца. Я просто упала на колени и начала плакать. Горячие слезы обжигали мои щеки и оставляли мокрые дорожки по щекам. Неужели я здесь умру, а этого даже никто не узнает? Я подсунулась к самой стене пещеры и притянула к себе колени, а потом положила голову на них голову. Слезы все еще продолжали литься. Боже, помоги. Что же мне теперь делать?
Я стала вспоминать свое детство. Я была очень счастливой пока папа не погиб в автокатастрофе, тогда мы с мамой из Вашингтона переехали в Нью-Йорк. Мой отец был агентом ФБР и очень часто был на заданиях. Один раз к нам пришел его напарник и сообщил, что машина отца упала с моста, когда он гнался за бандой наркоторговцев.
Мне тогда было двенадцать лет, казалось, что худшего ада быть не может. Я не знаю, как маме удалось не помешаться, потому что когда ей сообщили про отца, казалось, что она сойдет с ума, но она справилась. Мы переехали спустя три месяца после смерти отца. Нам не хотелось оставаться в том доме, где нас связывало так много с ним. Каждый вечер мама сидела перед дверью и ждала его возвращения, думала, что произошла какая-то ошибка и он вернется, но проходили дни, недели, а он не возвращался, и тогда мама решила, что нам нужно срочно переехать.
По моим щекам опять скатились слезы боли, теперь уже от горьких воспоминаний. Что теперь будет с мамой, если ей скажут, что я пропала без вести?
В эту секунду, я почувствовала легкий ветерок, который коснулся моих щек и остудил мои горящие слезы. Я подняла голову и посмотрела в пещеру. Ничего не было видно, кроме бесконечности пещеры, но у меня была надежда, ведь если я почувствовала легкий ветерок, то значит, что где-то есть выход.
